Отель «Странник»

Желудок мой заранее сжимается от одной мысли, что придется ступить на борт Банкетного корабля.

Последние несколько часов были просто сумасшедшими. Я не видел Кэсс с того момента, как Агапиос пригласил ее в Отель в качестве «почетной гостьи», проинструктировав персонал накрыть нам с сестрой ужин за столом Управляющего. За это время меня отвели в парикмахерскую и сделали красивую стрижку, а также выдали смокинг. Даже Рахки, которую тоже пригласили на банкет по рекомендации Старшей горничной, одета в новый парадный брючной костюм.

– Где она задерживается? – спрашиваю я Рахки, пока мы с ней ждем возле ресепшена в фойе Пирамиды. – По идее, Кэсс уже должна быть здесь.

– Мы просто слишком рано пришли, – отвечает Рахки, которая терпеливо сидит на парадной кушетке с вышитой обивкой.

Я пыхчу, присаживаясь рядом с ней. Так странно думать, что всего несколько часов назад меня бросало в дрожь от одной мысли о встрече Кэсс с Агапиосом. А теперь мне просто хотелось бы оказаться с ними рядом, послушать, что именно ей рассказывает Старик.

Моя рука то и дело взлетает к груди: ощупать пустоту, где раньше была папина монетка. Зачем было Нико ее забирать? Он ведь все равно не может пользоваться. А Полосатому по-прежнему нужно, чтобы я нашел для него Оранжерею. Без монетки мне с этим не справиться. Все это не имеет никакого смысла.

Очень скоро через переходники Корабля начинают прибывать первые гости. Завтрак, обед, ужин – торжественные приемы пищи здесь, на Корабле, всегда представляют собой целые церемонии. Но несколько часов назад по Отелю объявили, что ужин сегодня, в новогоднюю ночь, будет «торжественным и официальным». Поэтому гости разодеты в пух и прах. Сверкающие вечерние платья, праздничные костюмы, яркие цвета, украшения… Даже в смокинге я чувствую себя неловко среди такого великолепия, будто заявился на прием в нижнем белье.

Я засовываю руки поглубже в карманы, чтобы перестать постоянно хвататься за воротник, и нащупываю в кармане стержень, полученный от Полосатого. Завладев папиной монеткой, Нико, должно быть, может провести Полосатого в Оранжерею и без меня, так что у меня не будет шанса обменять на эту услугу свободу папы. Если бы только можно было поговорить с Агапиосом! Я бы немедленно рассказал ему все. Хотя тогда у меня тоже не осталось бы шансов вернуть папу.

– Почему Старик не захотел первым делом поговорить со мной? – спрашиваю я Рахки. – Я сделал что-то не так?

Она смеется.

– Нет, конечно! Кроме разве что того, что тебе следовало сразу же по прибытии сообщить ему, что ты – сын Рейнхарта и Мелиссы. Но ты вообще ничего не сказал о родителях, и это внушило всем подозрения на твой счет. Хотя это не отменяет факта, что ты справился с переломом стержня.

– Это такая большая заслуга? – с сомнением спрашиваю я. – Всего несколько дней назад была поломка стержня, и все ее преодолели…

– Поломка – совсем другое дело, – она смотрит на свои руки, сцепленные на коленях. – То, как мы привязываем два места друг к другу, требует большого магического напряжения, и все оно приходится на стержни. Когда стержень трескается, через него происходит утечка магии. Но если он ломается – это все равно что прорыв плотины: магия начинает хлестать неудержимым потоком. На настоящий момент все стержни ослаблены, а это значит, что любой из них может сломаться под давлением. Разрыв связи, который устроил Нико, мог закончиться коллапсом всей магической системы Отеля, а ты его предотвратил. Да, это в самом деле большая заслуга.

Рахки замечает в толпе гостей Кэсс и приветливо машет ей рукой. Мою сестру на инвалидном кресле вывозит из двери работник Отеля, которого, как я знаю, зовут мистер Сакамото-сан.

– Ничего себе, – говорит Рахки, – какая у тебя красивая сестра!

И она говорит правду. Я никогда еще не видел Кэсс такой хорошенькой. Она одета в голубое платье с блестками, волосы собраны в высокую прическу, и даже инвалидное кресло у нее новенькое, отливающее золотистым металлом под звездным куполом Пирамиды.

– Это потрясающее место! – кричит мне Кэсс своим специальным голосом «только вне дома», пока Сакамото-сан подкатывает ее ко мне. – Поверить не могу, что ты не хотел со мной делиться, Кэм. Надо же быть таким законченным эгоистом!

– Что он тебе сказал? – спрашиваю я, не обращая внимания на ее обвинения.

– Старик? – она маниакально потирает руки. – Он рассказал мне секреты.

Я испускаю стон.

– Ну же, говори.

– Нет. Ты мне ничего не рассказывал об этом месте – и я решила держать кое-что в тайне от тебя. – Вот она, логика Кэсс: из пушки не прошибешь! – Итак, – она капризно поднимает брови, – что вы двое тут без меня обсуждали?

– Старик собирается наградить Кэмерона, – говорит Рахки.

Я закатываю глаза.

– Да ну тебя.

– Вот увидишь, он это сделает, – утверждает Рахки. – Я слышала краем уха, как он говорил Старшей, что у тебя почти такой же огромный потенциал, как у твоей матери.

– И что это должно значить?

Кэсс перебивает нас громким хохотом.

– Да, потенциала у Кэма хоть отбавляй! Примерно столько же, сколько у меня бриллиантов!