Отец императоров. Книга 1. Дочь - повелительница Зари

       Оказавшись в отведённой для них каюте, Семён не стал терзать свою возлюбленную сомнениями и размышлениями по поводу магии в этом мире, а сразу приступил к ублажению прекрасного тела со всей присущей ему страстью. Ушло у них на это часа три, и только после этого они замерли на кровати, восстанавливая дыхание. И Нимим первой заметила, что сквозь маленький иллюминатор видно посветлевшее небо:

       - Смотри, луна вышла.

       - Наверняка море сейчас прекрасно....

       - А давай прогуляемся по палубе?

       Семён задумался лишь на мгновение: качка было минимальной, опасность фрегату не грозила, все остальные спят....

       - Запросто!

       Но выйдя в коридор, он с чисто отцовским пристрастием потрогал ручку двери в каюту Виктории. Дверь оказалась открыта. Тут же резкий шаг вперёд и чуть ли не ощупывание кровати: пуста.

       В два прыжка достиг каюты Торрекса: но там тоже оказалось пусто. Волнение чуть улеглось, а взамен него появилось недоумение:

       - Никак всем захотелось на луну полюбоваться?

       К графу Ярке заглянуть и не подумали, а ещё быстрей поспешили на верхнюю палубу. На салламбаюрского майора наткнулись сразу. Тот облокотившись на леер смотрел в сторону кормы. Да и судя по тону, к которым он обратился к командиру и Бениде, на корабле было всё спокойно:

       - Тоже прогуляться вышли?

       - Ага..., - стал оглядываться Семён. - А где Виктория?

       Ветеран указал рукой на корму:

       - Они там, в карете сидят.

       - Кто "они"?

       - Виктория и Теодоро. Стихи друг другу читают. И всё про море.

       - Понятно. - Загребной подхватил Нимим под локоток и провёл в сторону кормы, сердито и возмущённо нашёптывая: - Нет, ты видела! А ты её ещё жалела: "Бедненькая, мол..., шатает ею...." А ей даже спать не хочется! Да завтра она у меня в три раза больше нагрузку получит!

       - Ну что ты сердишься, - прижалась к его груди Бенида. - Она же обожает море и тут уж никакой сон не сморит под такой луной. Посмотри как прекрасно вокруг....

       На некоторое время и они замерли, обозревая низкие, покатые волны, на которых серебряными переливами колебалась лунная дорожка. Но потом отцовское беспокойство возобладало над любованием морским пейзажем, и Семён шепнул:

       - Подойдём ближе, хоть стихи послушаем.

       Как ни странно, но и с расстояния в пять метров ничего не было слышно. И тогда командир стал двигаться дальше, непроизвольно при этом обходя громадную тушу спящего больева. Хоть и мог пройти сквозь него. Нимим не могла видеть демоническое животное, но тоже шла строго след в след, потому что знала о его наличии.

       Остановились и прислушались возле самой дверцы кареты. И в тот же момент Семёну почудился странный звук: словно кто-то с трудом дышал от невероятного напряжения и постанывал. Он тут же рывком открыл дверь и отчетливо увидел, как две тени отпрянули друг от друга.

       - Что вы тут делаете?

       Хоть была и так сразу понятна несуразность данного вопроса: молодые люди вовсю целовались. Тем не менее, Виктория попыталась подавить дрожь в голосе и, запинаясь, ответила:

       - Стихи читаем....

       Ирония в голосе отца прямо-таки сочилась откровенным сарказмом:

       - Хорошо, что не романы!

       В его голове вертелся целый хоровод самых разнообразных последующих действий, но он никак не мог выбрать самое приемлемое. То ли наорать на глупую и романтичную дочь, то ли вообще вытолкать из кареты Теодоро и накостылять ему по шее, то ли раздражённо хлопнуть дверцей, разбудив при этом весь корабль.

       Самообладанию помогло вернуться поглаживание по руке, коим Бенида просто напомнила о своём присутствии. Поэтому в итоге Семён лишь грозно прошептал:

       - Утром занятия начнутся ещё на рассвете! Попробуй только пожалуйся на усталость или сонливость!

       Ответ последовал с явным вызовом:

       - Не пожалуюсь!

       - Посмотрим! - так и оставив дверцу открытой, Семён со своей Бенидой отправился обратно к каюте. Но возле Торрекса остановился и вновь стал пристально смотреть на карету, ожидая, что вот сейчас молодые люди осознают свою вину, покинут это пристанище стихотворных строф и разбегутся по своим каютам. Но прошло пять минут. Потом десять, а никто так и не вышел из кареты.

       - Да они что..., - стал кипятиться Загребной. - Совсем спать не собираются?

       Словно издеваясь над командиром, Торрекс философски протянул:

       - Куда им спешить? Дело молодое.... А то к старости уже и никакая поэзия на бессонницу не потянет.

       Чтобы сдержать свои эмоции в узде, Семён несколько раз шумно выдохнул и всё-таки сообразил, что затевать сейчас скандал будет и непедагогично, и свой авторитет уронить можно. А вот завтра, наедине, дочь получит от него по полной программе. Хоть и явная любимица, но поблажки не будет. Да и вообще, слишком рано себя взрослой почувствовала. Видимо произведение молодой девчонки в королевы графского бала однозначно вскружило ей голову.

       Заснуть долго не удавалось, и командир ещё больше часа настороженно прислушивался к звукам, доносящимся с верхней палубы, но так и не понял конкретно: когда же все разошлись спать? Так и провалился в тревожный сон.