Отец сводной сестры

— Ты не прав, Рома. Если бы Дина сказала, что ей будет одной тяжело, я никуда не уехала.

— А ты спрашивала? Хотя прошел срок давности, вопрос не актуален. Как видим, Дина вполне может самостоятельно справиться со своей жизнью, не растеряться и принять меры, - его глаза устремляются на меня, смущают и заставляю желать провалиться сквозь землю.

— Я бы не сказала, что у меня все хорошо получается. Но ошибки – это тоже опыт, - сдержанно улыбаюсь Роману, умоляя его глазами прекратить этот разговор на столь деликатную тему.

— Да, с личной жизнью у тебя полный провал.

— А что у нее с личной жизнью? – кажется Лика начинает улавливать то, чего мне бы не хотелось ей рассказывать. – Дина, что случилось? Что знает Рома, чего не знаю я? Тебя кто-то обидел?

— Ничего особенного. Просто неудачный опыт отношений с противоположным полом, - рассказывать сейчас мачехе о Паше совсем неуместно, особенно при посторонних. Не думаю, что Софье Антоновне нужно знать о том, что меня чуть не изнасиловали. Сердито кошусь на Романа, он поджимает губы.

— Это случаем не тот молодой человек, из-за которого ты ходишь уже несколько дней сама не своя и хотела провести с ним Новый год? – вопрос Лики как взрыв бомбы. Я застываю, когда слышу, как давится вином Рома. Он поспешно хватает салфетку и прижимает ее к губам, смотрит, к счастью, сначала на мать, потом уже на меня.

— Это первые серьезные отношения у моей девочки, все принимает близко к сердцу, - мачеха ласково проводит ладонью по моим волосам, я не в силах отвести глаза в сторону, как и Роман. Но он все же первый прерывает наш зрительный контакт.

— Первая любовь чаще всего бывает трагична по ощущениям, - глухо замечает он, вставая из-за стола. – Я принесу вино из подвала.

Когда на кухне остаемся втроем, Лика подходит к месту, где сидел Рома, берет открытую бутылку и взбалтывает ее. Там еще на два бокала вина хватает. Я осторожно режу помидоры, боясь, что из-за нервного перенапряжения сейчас порежусь.

— Ой, лука нет! Дина, догони Рому и попроси его лук прихватить, - Софья Антоновна нарушает тишину. – Лика, помешай, пожалуйста, мясо. Дина! Поживей, нужен срочно лук.

Я не хочу в подвал, но мой отказ не поймут. Поэтому иду в ту сторону, где скрылся Рома. Прохожу холл, сворачиваю в сторону кладовой и замираю перед приоткрытой дверью. Набрав в легкие побольше воздуха, осторожно спускаюсь по ступенькам. Романа вижу почти сразу. Он неподвижно стоит возле стеллажей с вином и домашними закрутками, которые скорей всего наделала его мать летом. Оборачивается, услышав шаги. Я застываю на последней ступеньке, не в силах двинуться дальше. Его лицо как застывшая маска, губы сжаты в тонкую линию, только глаза живые и борются с внутренними бесами.

— Ты сведешь меня с ума своим поведением, Дина! Я не могу больше так! Не могу! Слышишь меня? – шумно вздыхает, растирает лицо, ворошит волосы. Обхватывает свою шею сзади, сцепляет пальцы в «замок».

— Прости, - перебираю свои пальцы, чувствуя себя виноватой. – Я не хотела, чтобы все страдали.

— А в итоге все страдают. Все! В том числе и ты! Кому легче от твоей нерешительности, от твоего желания всем угодить и быть хорошей? Пойми ты, наконец-то, что невозможно сделать всех счастливыми. Ты любишь меня? – он оказывается возле меня, за счет того, что стою на ступеньке, я почти одного с ним роста. Я смотрю в его глаза, наполненные болью, тянусь к нему, но он не спешит меня обнять и прижать к себе.

— Я задал вопрос, Дина.

— Я люблю тебя, Ром, - дрожащим голосом еле слышно признаюсь.

И как только из меня вырывается это признание, Рома хватает меня за плечи, дергает на себя. Я сразу же падаю в облако его запаха. Я сразу оказываюсь во власти его требовательных губ. Он целует ожесточенно, словно наказывает меня за дни разлуки, за то, что причиняю ему страдания. Его губ совсем не нежные, как и руки, которые по-хозяйски шарятся по моему телу. Но мне все равно, пусть что хочет делает со мной, главное, чтобы это сладкое и болезненное ощущение в груди не исчезало. Я чувствую его возбуждение, которое сразу же возбуждает в ответ. Мои руки не висят безвольно вдоль дела. Я вытаскиваю его рубашку из брюк, прижимаю прохладные ладони к разгоряченной спине. Он вздрагивает, но не прекращает меня целовать, обнимать.

Откидываю голову назад, жмурюсь, запуская пальцы в жесткие волосы Романа. Он прижимается губами к жилке на шее, не шевелится. Мы почти не дышим, когда слышим чьи-то шаги.

— Вы там в портал что ли попали? – весело разносится сверху голос Лики.

— Не нужно спускаться, я поднимаюсь, - реагирует Роман, выключая свет одной рукой. Теперь мы стоим в темноте, не видим друг друга, только чувствуем наши руки и губы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— А Динка с тобой? Как тут темно.