Читаем Откройте Америку! полностью

рентгенограммы большого формата, без которых беженцев не впускали в США,

согласно действующему на протяжении многих десятилетий закону этой страны.

Выезжая в гости всей семьёй, мы явно смахивали на будущих невозвращенцев,

и пограничники превосходно знали, что им нужно искать в подобных случаях.

Я на пробу прибинтовал пружинистые пластины к телу, но жёсткий панцирь

заметно сковывал движения, и ничего другого не оставалось, как замотав их

носильными вещами, рассредоточить снимки-улики по баулам, где всё равно

они сразу выдавали себя при прощупывании характерной упругостью.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Те, кто покидали Союз по эмиграционным визам, покупали билеты заранее

и загодя по телефону либо по переписке устанавливали персональные контакты

с чиновниками еврейских организаций, занимавшихся размещением беженцев,

и к моменту прилёта выбирали себе место и общину поселения.

По этим каналам брат мой сообщил и о нашем прилёте и замолвил словечко

за своего единокровного и единоутробного, и именно потому нам в Нью-Йорке

так оперативно отыскали спонсора.

Требовалось ещё организовать нашу отправку с вещами в аэропорт и выяснить

массу связанных с тем деталей, и забот у брата хватало по горло.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Жена его вместе с моей матерью и Галиной занимались упаковкой багажа,

о детях заботились дедушка и две правнучатые тетушки, соскучившиеся о них,

я же оставался уверен, что Лена и дядя-генерал замыслили красиво снять меня

в самую последнюю минуту с трапа самолёта, и меня раздражали казавшиеся мне

совершенно бессмысленными приготовления к отъезду моей семьи, в которые

автора, с его мрачной рожей и брюзжанием, никто даже и не пытался вовлечь.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Пользуясь мигом свободы, я положил освежить многие московские знакомства,

долго не обновляемые по причине Переславского запоя, в чём имелся резон

в свете скоро предстоящего мне переселения в метрополию.

Также нужно было собрать сведения о фирме магната, сравнив его предложение

с другими подобными, да и вообще, оценить обстановку и настроения в столице,

где всё теперь менялось быстро и радикально.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~


Я посетил несколько посреднических компаний, желавших заполучить меня,

равно и главный оффис нефтяного концерна барона, и несмотря на компьютеры,

факсы, ксероксы и прочие дефицитные вещи, заполнявшие их, остро ощутил

царившую там неустроенность и атмосферу вокзала.

Внутренние помещения, куда не приглашали клиентов, отмечала та же грязь

и неприбранность временного обиталища, какую автору в жизни не удавалось

изгнать из его собственного жилища.

Я прошёлся по неметеным улицам и дворам, посидел с друзьями в ресторанах,

кафе и барах, утративших прежний шик, и решил не особенно расстраиваться,

если вдруг моей эмиграции суждено невозможным каким-то образом произойти.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Пока я проводил разведку и психотерапию, брат мой к 28 мая успел завершить

запланированную им подготовку отлёта моего семейства полностью и с утра

устроил нам отвальную, распечатав запасы грузинских коньяков и вин.

В кругу наших близких и знкомых мы отметили предполагаемое событие,

как положено, пышной тризной, а затем отправились в Шереметьево II

на заказанном братом фургоне.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Тут я оценил размеры исхода из Империи, ибо зал международного аэропорта,

площадью побольше стадиона, был набит плотней провинциального трамвая.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

При таможенном досмотре нашей четвёрки один молодой пограничник

обратил внимание на тот комплект украшений, который носила Галина,

не броский, но элегантный, исполненный в технике северной финифти

из витого чернёного серебра и эмали.

Недорогой и произведенный не так давно, набор, хоть и был редок,

не обладал исторической или музейной ценностью, однако юноша

упорно твердил, что вещь подпадает под категорию антиквариата

и без экспертизы не подлежит вывозу.

Умная моя жена поняла причину его непреклонности, и снявши

перстень, колье и серьги, не отдала их кому-то из провожавших,

а положила на край досмотрового стола, и парень, продолжая

внимательно изучать нашу декларацию и задавать по ней вопросы,

прикрыл украшения листком и будто б ненароком смахнул в ящик.

Благодаря тому баулы с рентгенограммами ушли в багаж без досмотра,

и под сурдинку проехала честно заявленная и действительно антикварная

пудреница " Почитание Помоны ".

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Нас пропустили в закрытый пассажиронакопитель, и я рассуждал о том,

где меня возьмут наведенные Леной чекисты, тут или у трапа перед посадкой.

Но длинная рука советских органов отчего-то мешкала, и я беспрепятственно

прошёл в салон и занял указанное в билете место у иллюминатора.

Впрочем, самолёт Аэрофлота считается территорией Империи, и возможно,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах
Афганец. Лучшие романы о воинах-интернационалистах

Кто такие «афганцы»? Пушечное мясо, офицеры и солдаты, брошенные из застоявшегося полусонного мира в мясорубку войны. Они выполняют некий загадочный «интернациональный долг», они идут под пули, пытаются выжить, проклинают свою работу, но снова и снова неудержимо рвутся в бой. Они безоглядно идут туда, где рыжими волнами застыла раскаленная пыль, где змеиным клубком сплетаются следы танковых траков, где в клочья рвется и горит металл, где окровавленными бинтами, словно цветущими маками, можно устлать поле и все человеческие достоинства и пороки разложены, как по полочкам… В этой книге нет вымысла, здесь ярко и жестоко запечатлена вся правда об Афганской войне — этой горькой странице нашей истории. Каждая строка повествования выстрадана, все действующие лица реальны. Кому-то из них суждено было погибнуть, а кому-то вернуться…

Андрей Михайлович Дышев

Детективы / Проза / Проза о войне / Боевики / Военная проза
Любовь гика
Любовь гика

Эксцентричная, остросюжетная, странная и завораживающая история семьи «цирковых уродов». Строго 18+!Итак, знакомьтесь: семья Биневски.Родители – Ал и Лили, решившие поставить на своем потомстве фармакологический эксперимент.Их дети:Артуро – гениальный манипулятор с тюленьими ластами вместо конечностей, которого обожают и чуть ли не обожествляют его многочисленные фанаты.Электра и Ифигения – потрясающе красивые сиамские близнецы, прекрасно играющие на фортепиано.Олимпия – карлица-альбиноска, влюбленная в старшего брата (Артуро).И наконец, единственный в семье ребенок, чья странность не проявилась внешне: красивый золотоволосый Фортунато. Мальчик, за ангельской внешностью которого скрывается могущественный паранормальный дар.И этот дар может либо принести Биневски богатство и славу, либо их уничтожить…

Кэтрин Данн

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее