Откройте, я ваша смерть

– Давненько. Кажется, лет пять или шесть назад мы познакомились с ним на каком-то научном мероприятии, которое проводил Исторический музей. Потом еще несколько раз встречались. Он ведь историком был, увлекся моей родословной. Борисовский ведь очень интересовался всякими орденами, знаками отличий военного и гражданского характера. Он прекрасно знал все фамильные драгоценности знатных домов России. Кстати, почти написал книгу, но какой-то прохвост его опередил, и вышла книга другого автора, даже не историка. Борисовский огорчился и перестал думать об издании. Потом появились другие труды на эту тему, но он так и не решился издать свою рукопись. А у него там были очень любопытные умозаключения. М-да, замечательный был человек. – Профессор покачал головой и добавил: – Знаете, он ведь и про драгоценности моей супруги разузнал многое. Она унаследовала от своей тетки немного украшений…

– Что?! – Крячко чуть не подскочил на стуле, но Лев поймал его за руку, предлагая не горячиться, и, откашлявшись, заговорил сам:

– Артур Карлович, расскажите, пожалуйста, что выяснил по своим историческим источникам покойный Борисовский о драгоценностях вашей жены.

– Ну, очень интересно было слушать Всеволода Игоревича. Он с такой горячностью мне все это рассказывал, как вот ваш коллега, который на стуле подскакивает. Вы тоже большой энтузиаст? Так вот он сказал, что есть основание полагать, что драгоценности моей жены – это часть украшений Дарьи Михайловны Арсеньевой – жены светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова.

– Даже так? – не удержался от удивленного восклицания Гуров. – Довольно любопытно. Дама при дворе Петра Первого была не последней… хм… могла себе позволить покупать дорогие игрушки.

– Я вам больше скажу, – переходя на заговорщический шепот, произнес Витте. – Борисовский утверждал, что она дочь якутского воеводы Михаила Арсеньева. А род Арсеньевых якобы восходит к знатному татарину Ослану-Мурзе Челебею, выехавшему в Россию из Золотой Орды и принявшему крещение с именем Прокопия в конце XIV века. И часть драгоценностей Дарья Михайловна унаследовала от своих предков, то есть они еще из Золотой Орды. Чувствуете, какая старина? Но, как говорил Борисовский, какие-то украшения переделывались, какие-то ремонтировали уже русские ювелиры, возможно, и не осталось из ее коллекции ничего татарского. Теперь уже не установишь.

– А что Арсеньева? – спросил Крячко. – Она где похоронена? В Петербурге?

– О нет! – замахал руками профессор. – Вскорости после смерти Петра в результате дворцовых интриг князей Долгоруких Меншиков с семьей был сослан сначала в Раненбург, а затем, по обвинению в государственной измене в пользу Швеции, – в Гнилой Березов, с лишением чинов и состояния. Там-то Дарья Михайловна заболела и умерла в дороге. А похоронена она в Верхнем Услоне, на местном кладбище, в нескольких километрах от Казани.

– Так если Меншикова и всю семью лишили состояния, могли ли у Дарьи Михайловны остаться драгоценности? Может, и их ее лишили?

– Кто знает? – пожал плечами Витте. – Да и важно ли это? Я умру, а драгоценности жены передам в дар Историческому музею с этой красивой легендой. А сейчас пусть душу греют. Все память о Зиночке моей.

– Так… – Гуров и Крячко напряженно переглянулись. – Выходит, вы храните эти драгоценности у себя дома?

– Дома, а что? – улыбнулся старый профессор. – Чего мне бояться, когда у меня замки хорошие, ключей я не терял. Да и кто ж знает об этих украшениях? Борисовский знал, да вот вы теперь. Но вы ведь полиция, кому же верить, как не вам. А если у вас есть сомнения, тогда я к вам за помощью и обращусь. Чтобы защитили квартиру мою.

– Это безусловно, – поспешно согласился Лев. – Я могу позвонить, и сегодня же вашей квартирой займутся: установят сигнализацию, примут на пульт вневедомственной охраны. Лучше даже поместить драгоценности в банковскую ячейку, от греха подальше. А вы давно проверяли, они у вас на месте?

Артур Карлович улыбнулся, тяжело поднялся с кресла и ушел в спальню. Гуров и Крячко проводили старика взглядами. Да, ходить ему очень тяжело. И то, что профессор, сидя в кресле, так энергично жестикулирует, только видимость бурной энергии. На самом деле состояние здоровья у Артура Карловича оставляло желать лучшего.

– Слушай, а ведь на него и правда могут выйти эти упыри, – кивнул на дверь спальни Стас. – Возраст у него такой же, здоровье – сам видишь. Немощен уже. И драгоценности дома держит. Он – их клиент. Может быть, даже на него уже вышли и ходят где-то вокруг, как волки ночью вокруг загона отары. Или вот-вот появятся.