Откровение

"Боже, – подумал я, – значит, и Самарин такой же".* * *В зале, где проходил Конгресс НТС, встретил я и Игоря Кронзаса, моего бывшего вице-президента ЦОПЭ, пославшего на гибель НТСовских парашютистов. Того самого, который вместе с полковником Поздняковым настойчиво приглашал меня ночью половить рыбку… на советской границе. Костер, мол, разведем и водки ящик будет… Так упрашивали, так уговаривали, что выглядело это всё странно и неестественно. Рыбка не клюнула… А вскоре немецкая полиция арестовала в Мюнхене агентов из советской зоны, которые были засланы чтобы меня похитить, вместе с засыпавшимися Кронзасом и Поздняковым.

А теперь Кронзас радостно трясет мне руку, как будто он встретил богатого американского дядюшку, а на лице, как прилепленная, улыбочка. Фальшивая…В зале заседаний Конгресса на стене висят портреты НТСовских парашютистов, которые засыпались в СССР. Все в траурных рамках. А под ними прогуливается с фальшивой улыбочкой человек, который их сдал – Игорь Кронзас.Над столом президиума Конгресса висит портрет главного героя НТС д-ра Трушновича. Тоже в траурной рамке. А под этим портретом делает доклад глава НТС гомосек Романов. Перед самой своей смертью д-р Трушнович воевал уже не так с советской властью, как с этим педерастом Романовым. Однако убрали не Романова, а д-ра Трушновича. Странно все это. Какие-то лисьи игры между ЦРУ и КГБ.

Смотрю я на все это и чувствую себя в положении человека, который знает слишком много. "Здесь лучше держать глаза и уши открытыми, а рот закрытым" – подумал я.Ю.Косин в "Новом Русском Слове" верно заметил: "Главное, иногда единственное оружие контрразведчика – звериный нюх на все подозрительное и цепкий взгляд, направленный на ничтожные детали и несоответствия". Вот и я тоже почувствовал вокруг себя слишком много всяких странностей и несоответствий.* * *

По окончания Гаагского конгресса сел я в самолет и полетел в Мюнхен, чтобы ещё раз на месте проанализировать поведение моих коллег по ЦОПЭ.Когда-то в далеком детстве, мы, пятилетние мальчишки, ловили тарантулов, больших мохнатых ядовитых пауков, которые жили в земле в глубоких вертикальных норках. Мы брали крепкую суровую нитку, на конец ее закатывали черную смолку в форме пули, запускали смолку в норку и подергивали за нитку. Смолка постукивала тарантула по спине и дразнила его. Паук со злости кусал ее своими ядовитыми зубами, которые тут же увязали в смоле и мы осторожно вытаскивали его наверх.Ловили мы их босиком, в коротких трусиках и при этом чувствовали себя героями. Расставив ноги пошире, смело тащили ядовитую тварь наверх. Иногда, правда, тарантулы срывались со смолки и мы тогда палочкой засовывали их в стеклянную банку с крышкой. Когда набиралось штук 20, мы относили банку в аптеку. Там из тарантулов делали противоядие.

Теперь я подобным же образом проверял моих бывших сотрудников. Метод охоты тот же самый: нужно подразнить их и вытащить из норки.* * *Первый вечер, а это была суббота, я провел с Мишей Дзюбой, который теперь занимает место президента ЦОПЭ. Миша – единственный человек, которого я сам взял на работу. Всю остальную шайку собирал Мильруд. Казалось бы, Миша должен быть мне обязан, но… ведет он себя как-то странно. Подавленно отмалчивается, словно у него крупные неприятности. И в глаза не смотрит. А рядом крутится его жена Сюзанна, которая, помнится, сидела 4 месяца в сумасшедшем доме. Теперь она подает нам чай, а в глазах – ненависть. И к мужу, и ко мне.Чтобы дать направление разговору, я, как анекдот, рассказываю историю про Славика Печаткина, секретаря Алеши. Как он перепился и с пьяных глаз перепутал меня с Алёшей, упал передо мной на колени и попросил пососать.