Откровение в Галисии

— Твой муж хотел иметь детей. Он правда этого желал. И его очень беспокоило, что ты никак не можешь забеременеть. А когда у тебя случился выкидыш, у Сантьяго по какой-то причине зародились подозрения. Он удивлялся, почему ты столько «работаешь». Его сомнения крепли, и твой муж кое-что вспомнил. А Эрминия, к которой Сантьяго обратился со своим вопросом, все подтвердила. В шестнадцать лет он заразился свинкой. Это детская болезнь, и чем старше пациент, тем тяжелее он ее переносит. У подростков часто бывает лихорадка, а еще воспаление яичек, которое может привести к бесплодию. Этот эпизод почти стерся из памяти твоего мужа, пока у вас не возникли проблемы с зачатием. Поэтому после выкидыша Сантьяго обратился к врачам и прошел обследование.

Наконец-то Мануэль увидел страх в глазах Катарины.

— Ты врешь! — выкрикнула она. — Я бы знала об этом.

— Результаты исследования отправили Эрминии. Твой муж доверял только ей.

Писатель захлопнул дверь и взглянул на женщину через стекло. Теперь сомнений не осталось: она была в ужасе.

Домой

Внизу блестела река. Писатель обнял Самуэля, поставил его на землю и ощутил пустоту в груди, видя, как мальчик карабкается по склону к матери. Элиса смеялась над тем, что сказал Даниэль. Ортигоса подумал, что эти двое неплохо ладят. Он устроился рядом с Лукасом на нагретой солнцем каменной стенке и оглянулся. В голове звучали слова управляющего в день их знакомства: «Ты не поверишь, поначалу я возненавидел это место». Писатель глубоко вздохнул и улыбнулся, вспомнив о том, как сам заблуждался.

— Ты уже решил, что будешь делать с имением? — спросил священник.

— Еще нет, но мне нравится идея оставить его открытым для экскурсий. Так мы сможем сохранить весь персонал. Эрминия и Дамиан продолжат там жить, они не против. В любом случае никаких радикальных мер я предпринимать не собираюсь. В конце концов, Самуэль — будущий маркиз. Возможно, однажды он захочет поселиться в доме своих предков.

— А ты? Тебе не приходило в голову, что ты тоже можешь сюда переехать?

— Нет. — Мануэль улыбнулся. — Альваро никогда не считал это место своим домом. Он не чувствовал себя комфортно в Ас Грилейрас, как и я. За исключением, может быть, сада. Мне нужно что-то тихое и маленькое, где можно закрыться и закончить работу над романом. Ногейра упоминал, что рядом с ним продают небольшой дом. Возможно, заеду посмотреть…

— Погоди, не меняй тему. Ты сказал, что дописываешь книгу?

Ортигоса улыбнулся и кивнул. Ему и самому в это не верилось.

— Так и есть. Я частенько слышал истории о людях, пишущих роман за несколько недель. И всегда считал, что это из области научной фантастики. Или что авторы придумывают такие истории, чтобы вызвать к себе интерес. Но вот и со мной это случилось. Слова как будто… — Мануэль запнулся, подыскивая подходящую формулировку, — лились на бумагу, словно кровь из глубокой раны.

Сравнение получилось мрачным, Ортигоса умолк и задумался. Лукас уловил его настроение и решил поговорить о другом:

— Вот как, поедешь посмотреть дом… Значит, ты всерьез подумываешь здесь остаться?

— Не уверен. Но с каждым днем я все лучше понимаю, почему Альваро нравилось в Галисии, и хочу здесь задержаться. — Писатель поднял бокал с вином, и красноватый отблеск упал на его лицо.

На лозах уже не было темных, словно покрытых изморозью кистей, которые украшали склон еще месяц назад, а виноградные листья окрасились в бордовый цвет — почти такой же, как получающийся из них напиток. Легкий ветерок шевелил их, и казалось, что вся Рибейра Сакра охвачена пламенем, пожирающим изогнутые стебли, медленно умирающие, чтобы снова ожить к следующему сезону.

Подошел Даниэль, неся бутылку с приметной белой этикеткой, на которой красовалось одно слово — «Героика», написанное твердым и уверенным почерком Альваро. Мануэль и Лукас подняли бокалы, куда управляющий долил искрящуюся красную жидкость, и, не слезая с теплой стены, наблюдали за появившимся на винодельне Ногейрой. Он приехал с женой и дочками и остановился у крыльца, чтобы поболтать с рабочими, которые выкладывали мясо на гриль. Увидев Антию, Кофеёк, мирно лежавший у ног хозяина, подпрыгнул и помчался ей навстречу. Девочка приветствовала его громкими криками, а стоящая на склоне Шулия помахала им. Даже отсюда писатель и священник видели, что Ногейра с Лаурой держатся за руки.

— Похоже, они наконец-то поговорили, — улыбаясь, сказал Лукас и поднял свой бокал.

— Да, — ответил Мануэль, повернувшись, чтобы снова взглянуть на лейтенанта и его жену. — Очень похоже.

Когда гвардеец наконец подошел к ним, в руках он уже держал бокал, который Даниэль заботливо наполнил. Сел рядом с приятелями и достал из внутреннего кармана куртки небольшой пакет, завернутый в подарочную бумагу. Верный себе, он проигнорировал вопросительные взгляды друзей и кивнул в сторону катера, покачивающегося на волнах внизу, у подножия склона.

— Мне придется часто одалживать у тебя лодку. Как выяснилось, моей жене очень нравятся речные круизы, она считает их романтичными.