Открытая тайна

Замечание: «Тогда кто я?» Если бы кто-то мог сказать это тебе, то сказанное неизбежно оказалось бы бессмысли­цей, поскольку являлось бы просто еще одним объектом, таким же феноменальным, как и все остальные. Однажды ты спонтанно узнаешь, кто ты: наставники имеют в виду именно это, когда часто повторяют: «Ты узнаешь о себе, теплая вода или холодная», — или ты просто будешь этим знанием.

32. Исчезновение субъекта.

Причина, почему неведение и знание — одно и то же, в том, что все объекты — это объективизации. Про­светление и неведение тоже одинаковы, потому что оба — объективные концепции.

Тот, кто потерял свое объективное «я», лишился и своего субъективного «я», и нашел свою необъек­тивность, которая есть отсутствие как субъекта, так и объекта.

Объекты не «пусты» и не «не пусты», не потому что они не являются тем или этим, а потому что сами по себе они вообще не какая бы то ни было «вещь», но только собственный источник.

Таким образом, причина для понимания пусто­ты объектов — это устранение их субъекта, невоз­можное до тех пор, пока объекты воспринимаются как реальные, и поскольку одно неотделимо от дру­гого, у них нет независимого существования. Так что феноменально они являются одной концепцией, имеющей двойной аспект, а ее источник — ноумен.

Поскольку субъект не может быть устранен напря­мую посредством себя самого, осознание его объек­тов как видимостей приводит лишь к не-видимости его самого как предполагаемого объекта, функцио­нирующего как их субъект.

33. Давайте это обсудим!

Качество «пустоты» или «не-пустоты» объекта не ока­зывает непосредственного воздействия на эффектив­ность процедуры, подразумеваемой использовани­ем этих терминов, поскольку они указывают лишь на несуществование объекта

как такового: объект не может быть ни «пустым», ни «не-пустым», ни ка­ким бы то ни было еще, потому что там вообще нет ничего, чтобы быть чем-то или иметь какие-то ка­чества. Утверждать, что объект пуст, — значит под­менять доказательство спорными допущениями, по­скольку в этом случае есть объект, который может обладать или не обладать этим качеством.

Такое понимание — шаг к дальнейшему понима­нию, что видимый объект находится в своем источ­нике, а не в его проявленной видимости.

Индийская аналогия с глиной и глиняным кувши­ном, созданным гончаром, как и китайская аналогия с золотом и золотым изображением льва, отлитым золотых дел мастером, также несовершенны и даже ошибочны, потому что в них тоже содержится ста­рая тщетная попытка представить в объективных образах и концепциях ЭТО, чья полная характерис­тика — это не-характеристика, чье единственное бытие — не-бытие, чье исключительное объектив­ное существование лежит в абсолютном отсутствии как объективности, так и не-объективности.

Единственная цель этого утверждения, как и всех аналогий, — отбросить ум назад, прочь от объекти-

вирования, и вернуть его к его истинному центру, а именно к абсолютной не-объективности, из кото­рой возникает вся объективность.

Параллельно это описание концепции объекта как вещи-в-себе, или как объективной реальности, психологически служит той же цели: если объект устраняется как таковой, субъект этого объекта — непосредственный субъект, раскрывающий его кон­цептуальность, — также автоматически исчезает. Это неизбежно, потому что феноменальный субъ­ект и феноменальный объект неразделимы, это два аспекта единого функционирования, неспособные существовать отдельно ни в какой момент и ни при каких обстоятельствах.

Так что когда это понимание прилагается ко всем объектам и вообще ко всем феноменам, субъект все­гда исчезает, и именно исчезновение субъективной иллюзии, а не ее объективной копии, имеет реша­ющее значение. Субъективная иллюзия, основанная на отдельной индивидуальности, эго, или воле, действующая посредством предполагаемого воле­изъявления, не может быть устранена напрямую, по­скольку это бы означало «посредством себя самой». Такой путь отрицания — единственно возможное средство уничтожения псевдосубъекта псевдообъ­ектов, то есть единственный фактор, препятствующии нашему знанию того, что мы есть, и, таким образом, мешающий нам «быть» этим (хотя мы есть это) и мешающий нам «проживать» это в нашем фе­номенальном проявлении.