Открытие земли

12 сентября флотилия достигла мыса, за которым берег круто поворачивал к югу. Ветер внезапно стих, появилось благоприятное течение. Этот мыс был назван Колумбом Грасьяс-а-диос (Слава богу). От мыса Грасьяс-а-диос корабли продолжали идти вдоль берега, который в различных местах получил следующие названия: Берег Москитов (Москито), Никарагуа, Коста-Рика (Богатый берег), Верагуа (теперь Панама). 25 сентября Колумб бросил якорь между маленьким островом Уэрта и континентом (на границе нынешних республик Никарагуа и Коста-Рики). Здесь адмирал задержался на три недели, занимаясь починкой своих кораблей.

Христофор Колумб полагал, что он находится недалеко от устья Ганга; индейцы, встреченные в этих местах, говорили ему о стране Сигуаре, окруженной морем и изобилующей золотом. Туземцы утверждали, будто в десяти днях пути от этой страны находится большая река, название которой показалось Колумбу похожим на Ганг. Адмирал вновь пустился в море на поиски эгой страны, следуя вдоль лесистых берегов Верагуа.

В начале ноября корабли вошли в обширную гавань. Берега были здесь так красивы, что Колумб присвоил этой местности название Пуэрто-Бельо (Прекрасная гавань). Это название и сейчас сохраняется за портом в зоне Панамского перешейка.

Следующая бухта, в которую флотилия вошла 26 ноября, была названа испанцами Ретрете. Сейчас в этом месте находится гавань Эскриванос (гавань Писцов). Суда, изъеденные червями-древоточцами, имели жалкий вид и требовали ремонта. После нескольких дней стоянки в этой бухте Колумб снова вышел в море, но вскоре его захватила очередная буря.

«Девять дней, – пишет он, – я был словно потерянный, утратив надежду на то, что мне удастся выжить. Никому еще не приходилось никогда видеть такое море – бурное, грозное, вздымающееся, покрытое пеной. Ветер не позволял ни идти вперед, ни пристать к какому-нибудь выступу суши. Здесь, в море цвета крови, кипевшем, словно в котле на большом огне, я задержался на некоторое время. Никогда я еще не видел столь грозного неба. День и ночь пылало оно, как горн, и молнии извергали пламя с такой силой, что я не раз удивлялся, как могли при этом уцелеть мачты и паруса. Молнии сверкали так ярко и были так ужасны, что все думали: вот корабли пойдут ко дну. И все это время небеса непрерывно источали воду, и казалось, что это не дождь, а истинный потоп. И так истомлены были люди, что грезили о смерти, желая избавиться от подобных мучений. Дважды теряли корабли лодки, якоря, канаты и были оголены, ибо лишились парусов».

Целый месяц корабли Колумба шли вдоль берега Верагуа, пройдя за это время только триста километров. В первых числах декабря каравеллы достигли Дарьенского залива и у мыса Сан-Блас повернули обратно. По-видимому, Колумб убедился, что дальнейшие поиски прохода в Индийское море бесполезны. Незадолго до Колумба, в 1501 году, в этих же самых местах побывал испанец Бастидас, обогнувший Карибское море с востока, но Колумбу, по-видимому, об этом не было известно.

Через месяц, когда каравеллы продвинулись еще километров на двести к юго-западу, Колумб выбрал стоянку для отдыха экипажа и для ремонта кораблей. Флотилия вошла в устье реки, получившей название Белен (Вифлеем). Здесь испанцам опять не посчастливилось. 24 января 1503 года поднялась сильная буря, ветром сорвало корабли с якорей, и только с большим трудом удалось спасти каравеллы от гибели.

Несмотря на сильные дожди, Колумб старался внимательно исследовать землю Верагуа, где, по сообщению индейцев, имелись месторождения золота. 6 февраля в глубь страны отправился отряд из семидесяти человек под начальством Бартоломе Колумба. С помощью туземных проводников действительно удалось обнаружить такие богатые россыпи, что испанцы за несколько часов набили карманы золотыми самородками. В своем письме к королям Колумб сообщает, что в первые два дня он увидел в Верагуа больше золота, чем за четыре года на Эспаньоле.

Обрадованный результатом разведки, Колумб решил построить на берегу небольшой форт и оставить там гарнизон во главе с Бартоломе. Однако эта первая попытка основать европейскую колонию на новом материке окончилась довольно плачевно.

Испанцы вели себя так бесцеремонно и с таким усердием нагружали золотом свои корабли, что миролюбивые индейцы в конце концов возмутились и во главе с местным касиком Кибианом неожиданно напали на непрошеных гостей. Произошла серьезная схватка. На этот раз индейцы не только были отбиты, но Кибиан вместе со своей многочисленной семьей попал в плен. Несмотря на бдительный надзор, Кибиану вскоре удалось бежать, а его родичи, для которых жизнь в неволе была горше смерти, повесились в корабельном трюме, служившем им тюрьмой.

В апреле, собравшись с новыми силами, индейцы спустились с гор и, вторично напав на испанцев, истребили значительную часть гарнизона этой недолговечной крепости. Оставшиеся в живых испанские солдаты вынуждены были вместе с командиром форта вернуться на корабли.