Открытия и гипотезы, 2005 №11

Почему она это делает? Существуют, в общем-то, два ответа на этот вопрос. Первый — очевидный, или видимый, прямо бросающийся в глаза. Человек является для мухи своего рода аттрактантом либо, по крайней мере, содержит в своем составе аттрактанты, например кожный жир и различные выделения (здесь: аттрактант — природное вещество со специфическим запахом, привлекающим насекомых). Но, если вдуматься, этот ответ поверхностный; формально он объясняет, почему муха стремится сесть на поверхность кожи человека (или шкуры животного), однако при этом необъяснимым остается маниакальное упорство мухи, которое вынуждает ее снова и снова повторять свои попытки, несмотря на явную угрозу для ее — мухи — жизни, когда человек, либо животное, выйдет, наконец, из себя.

Действительный ответ более завуалирован, и он не лежит на поверхности. Дело в том, что муха не считает человека (животное) живым существом, во всяком случае, она не рассматривает нас в качестве некоего одушевленного объекта. Муха реагирует на движение. Ее влечет вкусный запах, тепло тела, возможность собрать на поверхности тела влагу, частички жира и т. п. Если тело не движется, муха будет "делать свое дело". При малейшем движении она отлетит, чтобы, по мере успокоения движения, тотчас вернуться. То обстоятельство, что она может кому-то мешать, никогда не придет ей в голову. Так, она не мешает столу, на поверхности которого разлито что-то вкусное для мухи; стол и не дергается. Человек дергается. Различие между ним и столом — лишь в количестве движения: один объект является более движущимся по сравнению с другим объектом. И не более.

Само по себе количество движения ничего не говорит об одушевленности предмета. Так, вода все время движется, на ее поверхности появляются волны, зыбь, рябь, горный ручей бежит мимо нас; песок и галька осыпаются под нашими ногами при ходьбе; камень может скатиться со склона; зеленые листья, трава, ветки колышутся на ветру и т. д. и т. п. Все это — пример перечисления объектов, которые находятся в состоянии движения, но не относятся к одушевленным.

Так и мы с вами. Мы движемся, — но это не достаточное основание для мухи, чтобы оставить нас в покое. Даже стол может пошатнуться и "взбрыкнуть", если его задеть случайно или намеренно, — муха взлетит, чтобы спустя мгновение вновь вернуться и сесть на место. Человек ли, стол ли — мухе все едино.

Отсюда следует вывод: уровень человека (имеется в виду степень его одушевленности, разумности) превышает уровень понимания мухи. Человек как составная часть Мира для мухи не имеет значения — в ее вселенной людей нет. Возможно муха еще способна оценить драматизм ситуации, когда ее товарка бьется в тисках паука — вечного злодея и соперника, но ей абсолютно непонятны причины "ухода в мир иной", если они связаны с деятельностью озверевшего человека с мухобойкой, — вероятно, гибель подруг в последнем случае воспринимается как нечто фатальное, неизбежное, своего рода "злой рок".

Так и на нашем этаже мироздания люди, порой странно и нелепо, гибнут от удара молнии.

Выведем "закон мухи": муха не способна адекватно оценить уровень, превышающий ее собственный; строго говоря, никаких других уровней, кроме уровня непосредственно окружающих ее насекомых и паукообразных, она не знает. В лучшем случае она может увидеть (почувствовать) нижний по отношению к ней уровень — если, например, наступит на тлю, но верхний ей не дано увидеть (почувствовать) никогда. Естественно, что муха в данном вопросе не является исключением. Практически все насекомые в присутствии человека абсолютно никак не реагируют на него как на личность или одушевленный объект. Можно подумать, что человека для них просто не существует. Ночная бабочка будет летать по комнате, не обращая внимания на наш интерес. Муравей будет ползти по своим делам прямо у нас под ногами, ежесекундно подвергая свою жизнь смертельной опасности. Божья коровка без всякого трепета садится на нашу одежду, не представляя себе степень угрозы, которой она подвергается в этот момент.

Возможно, на первый взгляд, несколько более "сообразительными" выглядят домашние, то есть приспособившиеся, насекомые-паразиты: тараканы, комары и проч.