Открытия и гипотезы, 2005 №11

Простой молодой человек, не дворянин, мечтавший о карьере врача, оказался на редкость внимательным и сообразительным, имея чрезвычайно цепкий аналитический ум. С детства он увлекался различными науками, мечтал объехать весь мир. В 1841 году, устроившись врачом на торговое судно, он поехал в далекую Голландскую Индию (Индонезию), на остров Ява. То, что произошло на корабле, в общем-то, сейчас знают все историки науки. Невинное замечание штурмана о том, что вода в море во время сильной бури нагревается, и случайное открытие Майера, что кровь у местных матросов отличается оттенком от крови жителей Европы (процессы окисления в организме происходят в жарком климате медленнее), привели нашего героя к неким выводам. По возвращении домой, Майер в качестве любителя пишет несколько статей (разумеется, отвергнутых журналами), в которых впервые дает формулировку закона сохранения энергии, иначе известного как первое начало термодинамики — основы основ всей классической физики. (Правда, впоследствии выяснилось, что для доказательства своей теории он приводит некоторые факты, которые доказательством никоим образом служить не могут. Но даже этот момент его драматической биографии интересен: сделав неверные посылки, он получает гениальные решения… Ред.)

Со временем подвижничество и научная работа Майера стали восприниматься в штыки. На городского хирурга смотрели сначала с сомнением, а потом и откровенно враждебно практически все, кто входил в его окружение. Его заметка под названием "Важное физическое открытие", опубликованная в местной газете, привела к травле автора горожанами. Последовали смертельная ссора со старшим братом, нелепое обвинение в шпионаже, неудачная попытка покончить с собой…

Дальше — больше. Майер упрямо издает научные работы за свой счет, чем окончательно приводит свою семью в бешенство. На семейном совете, благодаря настойчивости тестя и жены, принято решение об отправлении Майера на лечение в психиатрическую больницу.

Тринадцать месяцев в одиночной камере "для буйных", совершенно жуткие процедуры (ледяная вода, электрический ток, избиения и т. п.) делают из него "нормального человека".

Майер, к радости родных, возвращается в Гейльброн и впоследствии тихо и скромно доживает свои дни. Незадолго до смерти к нему стали приходить письма — из Швейцарии, об избрании его почетным членом Общества естествоиспытателей, из Франции, об избрании членом Парижской Академии наук, из Англии, о присвоении золотой медали Лондонским королевским обществом, и т. д. Только Майеру уже было как-то все равно. Да и семья его, кажется, так ничего и не поняла…

Какие мы можем сделать выводы из биографии Майера?

Его уровень имеется в виду уровень "системы Майер", то есть уровень мышления, мотивации — оказался настолько высок, что его домашние (возможно, в жизни вполне неплохие люди) не смогли адекватно оценить то, над чем он работал, чем занимался, что его интересовало. Непонятными оказались и упорство ученого-дилетанта, и манера его поведения, целеустремленность. Можно ли сегодня, задним числом упрекнуть всех родных, близких, соседей, знакомых Юлиуса Роберта во "вредительстве", тупоумии, косности взглядов? По сути говоря нет. Ведь они поступали так, как им позволял их уровень.

К разным уровням нередко относятся не только люди и группы людей, но и целые общества (страны), а если говорить точнее, самоорганизующиеся одушевленные системы, — включая системы социальные и политические. "Закон мухи" четко нам дает понять: если некое государство А достигло определенного уровня своей организации, а другое государство

Б отстает от него на несколько пунктов, то неэффективно, если не сказать бессмысленно, "скрещивать" их уровни между собой. Что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Государство А может, ввиду своей демократичности, попробовать качественно приравнять к себе государство Б (параллельный вектор восприятия) — пока не обожжется, но государство Б

в любом случае не воспримет мотивации государства А, видя его инициативу всегда в искаженном свете, на свой манер (и, в общем, оценивая по себе). Здесь мы столкнемся с глухой стеной непонимания, вытекающей из запретов "закона мухи". Dura lex, mа lex (Закон суров, но это — закон (лат.))

"Закон мухи" поджидает нас за углом, он всегда рядом.

Уместен пример крайне неприязненного отношения к западным ценностям со стороны восточного, в частности арабского, мира, которое нередко принимает религиозную — мусульманскую форму (неприязнь, надо заметить, обоюдная. Ред). Отсюда — и нападение на башни Всемирного торгового центра 11 сентября 2001 года, и духовно убогий "международный терроризм", и создание образа врага (к недоумению самого "врага")…