Открытка

Все железнодорожные компании работали на пределе сил. Дороги были перегружены, нарушения в графиках движения стали обычным явлением. Все купе были забиты военными и моряками, направляющимися на север, к местам своей дислокации. Народ пребывал в крайнем возбуждении. Куда подевалась знаменитая британская сдержанность? Весть о том, что мир вот-вот снова будет охвачен пламенем войны, не оставила никого равнодушным. Многие до самого Глазго были вынуждены ехать стоя или кое-как скрючившись в коридоре вагона. Как только состав подошел к Дуглас-Мор, свет был отключен. Ужасное, бесконечное путешествие! Туалеты в вагонах были заблокированы, духота и теснота делали свое дело. Отчаянно пахло потом и несвежим бельем. Но все эти люди, размышляла Калли, хоть как-то спасутся, найдут себе временное пристанище на севере. А вот с квартирой Фиби все было очень проблематично. Калли предусмотрительно забрала с собой все документы матери и ее драгоценности на тот случай, если Лондон все же начнут бомбить.

Домой она явилась поздно ночью, а уже рано утром, 3 сентября, Фиби разбудила ее послушать обращение премьер-министра к нации. Вокруг радиоприемника собрались все обитатели дома: Мима, садовник. Все слушали молча, боясь пропустить что-то очень важное в торжественно звучащих словах. Но вот выступление закончено.

– Господи! Помоги нашим солдатам! – залилась слезами Мима. – Какое счастье, что отец не дожил до этого страшного дня! Все повторяется сначала! За что они все отдали свои жизни двадцать лет тому назад?

Калли была слишком подавлена последними новостями. Все валилось у нее из рук. И только когда она смотрела на сына, весело копошащегося в своем манеже, энергично переворачиваясь со спины на животик и обратно, она немного успокаивалась. Малыш еще ничего не понимает! Он еще не осознает, какая страшная беда обрушилась на них всех. И слава богу! Калли утешалась хотя бы тем, что здесь их не будут бомбить и, следовательно, ребенок в безопасности. А если начнется вторжение?

– Мне надо срочно вернуться в Лондон и привести в порядок свои дела, – заявила Фиби. – Отправить кое-какие вещи на хранение. Все это может пригодиться Дезмонду, когда он вырастет.

– Мы справимся! Мы со всем справимся! – горячо возразила ей Калли.

– Думаю, дальнюю лужайку надо переоборудовать под загон для свиней, – задумчиво обронил Колин Баррел, их новый садовник. – Куры у нас есть. А кусок хорошей свинины тоже не помешает к Рождеству. Надо также перекопать часть клумб и посадить там под зиму овощи на корнеплоды. Люди говорят, что скоро введут продовольственные карточки. И бензин тоже будут дозировать. Видно, придется поставить ваш «Моррис» на прикол.

– Пожалуйста, только не сейчас! – взмолилась Калли. Она так любила свою маленькую машинку. Даже кличку ей придумала: «Борис». – Давайте подождем, посмотрим, что и как. Я так думаю, мы должны заявить, что готовы принять у себя в доме тех, кто приедет сюда в эвакуацию.

– Не спешите, мисс Каролина! – тут же вмешалась в разговор Мима. – Не забывайте, у нас малыш! Мало ли какую заразу могут принести в дом чужие люди. Да и вообще… Кавардак…

– Всем нам приходится жертвовать чем-то, Мима! Такое сейчас время. А беспорядок или лишний шум в доме – это очень умеренная жертва в сравнении с тем, чем приходится жертвовать другим.

Калли почувствовала себя виноватой, что пока ничто не угрожает ни ей, ни ее семье. Совсем другое дело – Ферранд и его близкие. Конечно, он должен защитить свою мать. Она уже пережила одну оккупацию двадцать лет тому назад и своими глазами видела, что стало тогда с их страной. Да, в столь тяжелое время Ферранд должен быть рядом со своей семьей, а она – со своей.

Вечером того же дня Калли уселась за стол и написала своему возлюбленному письмо, в котором постаралась излить всю свою душу.

Мой дорогой!