Открытые дворы. Стихотворения, эссе

        Все мы станем сиамскими братьями, —        Вены скрестим друг с другом, —        Чтобы общая кровь в морских виноградниках        Нас обняла леонардовым кругом.        А ты сквозь очки скользнул под воду,        Ты лицо раскрыл и в испуге дельфина         вокруг ты видишь,        Там в другом – иная твоя свобода,        Но ты себя ненавидишь?        Это не ты… это не мы – перемол морзянки,        Хруст во рту от стеклянных знаков.        Но больше нельзя, нельзя, нельзя        Кричать в ночную сушь,        Оступаясь скользя        В свою неизвестную глушь.

XII

        Что спеть еще вам напоследок,        Сходя в морскую глушь?        Давя ногой ракушки        Наушников и телефонов?

        Но почему, скажи, дельфин,        В наушниках ты вечно,        И я тебя не понимаю?        Что шепчут тебе в стоптанные уши,        Когда лежишь на пыльной мостовой,        Беруши?        Куда идешь ты?        Зачерпывая финики с лотков,        Мелькая черным бантиком хвоста?        Следи, дельфин,        Как чертит море караван судов,        Разыскивая карие провалы        В кофейной жиже мира.        И кто-то на моторке        Пускается один        С эсхатолотом блуждать над морем.        Ужель ты ждешь,        Когда под вопль аплодисментов        И магния бесшумные круги        Корабль с подводной бульбой вместо носа        Ты за собою повлечешь

        В наполненную минами авоську,        Чтобы подняв ее ликуя,        Взлететь уныло над толпой?        Иди, дельфин,        Ни слов, ни букв не ведай,        Плыви в раскатах раковин квартирных.        Пока вода не пришла        Для опустевших душей ночных.

XIII

        Если ночью вода войдет,        Опустевшие души прольются горячим дождем.        И вы застывшие по банным полкáм,        По кафельным пóлкам        Понахохлившись, в мыле по брóви        Отгребете руками радугу пены         К ступеням у входа.        Вы скользнете кафельным глянцем        В источимой тоске,        И отпущенный пар сойдет        Над открывшимся чистым морем.

XIV

        Так заканчивается история дельфинария        И всех его братьев в наушниках,        Которые отстрелялись и сняли пробки с ушей.        Лишь мальки мелькают у арок —        У входа крови нашей, освеженной и вечной.

БАЛТИЙСКИЕ ОТРАЖЕНИЯ

Е.Т.

         Как дневные прогулки,         Далеки острова.         И шаги твои осторожны,         Чтобы след не оставить в мире.         Там морская даль над домами,         Чаек гулкие поплавки,         И вечерняя не молкнет заря,         Словно Альтдорфера битва,         Стянувшись пучком к горизонту.         Здесь природа света чиста.         Световые координаты         На лице твоем прижились.         Но всегда над молчаньем твоим и моря

         Красота твоего лица.         И радуги распущенный хвостик,         Угасший за лесом.         Лишь вода отступает,         Проходя по соленым колосьям,         Рядом с памятниками,         Где дети играют,         Ударяя мячом в свое отражение в постаменте.         Мелют все так же соль муки или денег         Мельницы над простором морским,         И радары, словно мельницы ветряные,         За избой на поляне.         Только ветер кружи́т         Сквозь ажурные крылья,         Только дети шлепают мячик         И прячут его в ячейку руки.

КИНОРЕЖИССЕР

Памяти Андрея Тарковского

—

1-й план-эпизод