Открытый заговор

В этих черно-белых сообществах, которые обосновываются во всех тех частях света, где когда-то черные были коренным населением или где субтропический климат благоприятствовал их существованию на низком уровне социального развития, есть и в обозримом будущем обязательно будет оставаться значительная расовая напряженность. Неуклонное развитие контроля над рождаемостью может в дальнейшем смягчить биологические факторы этого напряжения, а общее улучшение манер поведения может устранить склонность к преследованию «чужих» типов, которую человек разделяет со многими другими стадными животными. Но тем временем напряжение нарастает, и множество человеческих жизней оканчивается трагедией.

Преувеличивать опасность и зло смешанных браков – слабость нашего времени. Человек скрещивается со всеми расовыми разновидностями и все же обманывает себя, что есть расы выдающейся чистоты: «нордические», «семитские» и так далее. Это фантомы воображения. Реальность более сложна, менее драматична и труднее захватывает ум. Фантомы проникают в ум весьма успешно и провоцируют ужасное подавление личности. Изменения в числе метисов и в соотношении белых и цветных – это изменения временного характера, которые могут стать контролируемыми и исправимыми через несколько поколений. Но до тех пор, пока не будет достигнут этот уровень цивилизации, пока цвет кожи мужчин или завитки волос женщин не перестанут иметь статус пропуска в мир либо вымирания, либо выживания в образовательном, профессиональном и социальном плане, черно-белое сообщество будет отягощено постоянной враждой, слишком личностной и убедительной, чтобы надеяться на какие-либо долгосрочные прогнозы на судьбы мира.

Таким образом, мы приходим к выводу, что первые побеги Открытого Заговора должны будут произрасти из наиболее энергичных и либерализованных, умеренных и наименее одержимых навязчивыми идеями центров атлантических цивилизаций с их многочисленными возможностями для публикаций и обсуждений, их традициями интеллектуальной свободы и огромным разнообразием взаимодействующих человеческих типов. Для остального мира пропаганда Открытого Заговора, не находящая ничего, кроме плохой среды для питания в местных условиях, может оставаться на уровне миссионерской работы в течение еще очень многих лет.

XIII. Сопротивление и антагонизм в нашем собственном сознании и подсознании

В двух предыдущих главах мы имели дело с большими классами и скоплениями человеческих существ, которые могли в своей массе проявлять больший или меньший антагонизм к Открытому Заговору, и в этих главах было трудно избежать вывода о том, что «мы», своего рода круг вокруг писателя, стояли в стороне от этих препятствующих и враждебных масс и полностью отождествляли себя с Открытым Заговором. На самом деле эти массы настроены не столь категорически против, так же как и те, кто с нами, кто выступает за Открытый Заговор для установления всемирного сообщества, не расположены всецело за него, как это представил в своем стремлении к ясности и контрасту писатель, имеющий простую человеческую склонность к воинствующему эгоцентризму. Нет и не может быть никакого «мы» в отношении к Открытому Заговору.

Открытый Заговор частично завладел нами, и мы пытаемся служить ему. Но Открытый Заговор – это естественное и необходимое развитие современной мысли, возникающей здесь, там и повсюду. Есть сомнения и симпатии, которые склоняют почти всех на сторону Открытого Заговора, но в то же время нет ни одного из нас, кто не сохранил бы многие импульсы, привычки и идеи, противоречащие нашей общей преданности, сдерживающие и ограничивающие наше служение.

Поэтому давайте в этой главе прекратим обсуждение классов и типов и рассмотрим общие психологические тенденции и реакции, которые присущи всему человечеству.

В наших первых главах мы указывали, что религия не укоренена в человеческом обществе повсеместно. И она, кажется, не в состоянии полностью завладеть ни одним конкретным человеком. Некоторых из нас она настигает и наполняет благодатью, иногда на один час, иногда на один день; она может на некоторое время оставить свой след в нашей душе и в нашем поведении; она может налагать ограничения и формировать устойчивые наклонности; иногда она доминирует над нами в течение долгого периода времени почти непрерывно, как заклятье, и тогда мы можем становиться святыми и мучениками. Во всех наших религиозных опытах появляется желание удержать то состояние, которое мы испытали, подчинить остальную часть нашей жизни стандартам и требованиям этого опыта. Наш просветленный интеллект настраивается на общий анализ нашего поведения и на задачу установления контроля над безблагодатными периодами нашей жизни.