Открывая новые горизонты. Споры у истоков русcкого кино. Жизнь и творчество Марка Алданова

Этот журнал не привлек внимания историков кино, а между тем он существенным образом расширяет наши представления о политике властей в области кино. Интересна содержащаяся на страницах «Экрана России» развернутая критика кинематографа. Эта критика справа, основывавшаяся на брошюре Дементьева, подводила читателя к выводу, что капиталистическая конкуренция стала тормозом в развитии кино, что коммерсанты в погоне за прибылью забыли о воспитательном значении экрана. «Великий грех совершала русская кинематография, когда забывала о душе народа, о его жизни, красоте» (№ 2—3, с. 6). Журнал шел дальше всех других киноизданий, утверждая, что разницы в этом отношении между отдельными фирмами нет. Еще один материал в том же номере – корявое, но содержательное стихотворение Петра Беспалова:

Они пришли из лазарета

Еще усталые от-ран…Но в сердце зов, и ждут ответа.Быть может, даст его экран?………………………………………….

Но светлый терем – правды терем —Здесь опустел, и в нем темно:Здесь человек представлен зверем,

И правде места не дано.

Беспалов даже пользуется сходной с Дементьевым терминологией, называя кинотеатр теремом.

О том, как понимал «Экран России» народные запросы, мы узнаем из программной передовой статьи № 1, подписанной «Редакция». Здесь заявлялось: «Русский кинематограф должен быть здоровым и краснощеким, с ясными голубыми глазами и такой же ясной мыслью в голове». Однако коренным образом изменившееся отношение властей к кино вовсе не свидетельствовало, что они стали лучше разбираться в вопросах искусства. Журнал стремился подвести читателя к выводу, что без монополизации не обойтись, что она дело ближайшего будущего. В статье А. Зубова «Мытарства критики» читаем: «Несомненно, анонимная критика скоро должна смениться смелым свободным автором-критиком» (№ 2—3). Н. Лаврский в статье «Актер экрана» критиковал систему актерских контрактов с фирмами и многозначительно заканчивал: «Мы накануне этой столь необходимой для экрана реформы» (№ 1). В двух статьях «Пионеры русской кинематографии» о Дранкове и других говорится как о деятелях прошлого, хотя их фирмы продолжали выпуск картин. В редакционной статье «Налог на зрелища» (№ 1) проводится мысль, что военный налог на билеты ударяет на 80 или даже на 100% по неимущим зрителям, но в горячее военное время без поступлений в казну от кино не обойтись. Журнал намекал, что налог можно будет отменить после проведения монополизации.

Рецензии на отдельные фильмы – их «Экран России» начал печатать по примеру «Проектора» и «Пегаса» – были проникнуты требованием официальной народности. Журнал расхваливал те картины, где «в надписях много здорового патриотического порыва» (рецензия на «Мародеров тыла», № 1), высоко оценивал «Пиковую даму», считая, что «иллюстрации» классики будут способствовать патриотическому воспитанию. Напротив, убежденный, что «кинематограф, по существу своему – народный театр, театр масс, он должен нести им здоровую, простую пищу» (№ 1), «Экран России» решительно критиковал мелодрамы, «лирический потоп». Подобно журналам фирм, беспардонно расхваливал продукцию своего издателя, Скобелевского комитета, и не упускал случая упомянуть о «высочайшем благорасположении» к нему.

Но на деле это «высочайшее благорасположение» не подкреплялось достаточной материальной поддержкой. О том, что Скобелевский комитет был крайне стеснен в средствах, можно судить по такому факту: на всем театре военных действий съемки вели только четыре оператора, и наладить выпуск регулярной военной хроники комитет не смог. Противопоставив себя всем русским кинофирмам, Скобелевский комитет предоставил прокатные права на показ своих фильмов французам, Пате, позднее Гомону, и восстановил против себя общественное мнение²⁰⁰. «Сине-фоно» и журналы фирм выступили на сей раз единым фронтом. «И речи быть не может о каком-либо облагораживании экрана путем чиновничьей опеки»,– декларировал в конце 1915 года «Вестник кинематографии», характеризуя картины комитета как нечто бесконечно серое, стереотипное²⁰¹. Когда же комитет предпринял выпуск «Экрана России», «Вестник кинематографии» в № 118, вышедшем с опозданием, уже после закрытия журнала, посвятил ему сразу две резкие статьи.

Похоже, что Скобелевский комитет не задумывался о том, кому предназначается его журнал. Для широкого круга читателей-зрителей, а также для творческих работников кино он не представлял интереса. У кинопромышленников «Экран России» мог вызывать только раздражение и страх. Журнал не мог рассчитывать на рекламные объявления кинофирм, приносил убытки. Выпустив всего две книжки, Скобелевский комитет прекратил издание.