Она села на кровать и поцеловала его в губы. Олэн с трудом подавил безумное желание сорвать с нее всю одежду. Неожиданность приключения и новое амплуа (теперь он чувствовал себя настоящим главарем) горячили кровь.
Девушка продолжала его целовать, а ее рука медленно заскользила вниз. Очень скоро Олэн выяснил, что юная особа прекрасно разбирается в самых утонченных ласках и больше не беспокоился о ее возрасте - маленькая бестия знала о любви не меньше него, если не больше…
Те, с кем Олэн сталкивался по дороге к машине, явно дрожали от холода. В декабре подарков можно ждать разве что от СантаКлауса.
Девчушка здорово взбодрила Олэна. Он проехал мимо дома Бенедит. Но ее окна попрежнему закрывали шторы.
Франсуа вернулся в квартал Малакофф и впервые не сунул деньги в комод, вместе с остатками прежних.
Двадцать восемь миллионов заслуживали некоторых предосторожностей. И, если у братьев Шварц накроется та северная авантюра, по возвращении они не побрезгают стянуть его добычу.
Олэн вынул деньги из сумочки и, завернув в старые тряпки, запихнул под ящики в глубине мастерской.
Он задумчиво поглядел на свое «Кольцо24», прислушиваясь к эху собственных шагов в пустынном зале.
Что делать дальше? Остаться здесь и ждать? Но чего? В комнате стопка газет доходила уже до верха комода. Жажда действий подтолкнула Олэна еще раз навестить Спартака.
Он переоделся в костюм цвета электрик и выбрал насыщенный алый галстук очень модного тона.
Франсуа немного помотался вокруг дома журналиста - легковушки с откидным верхом не было ни у подъезда, ни на ближайших улицах.
Олэн хлопнул себя по лбу и улыбнулся. Ясно, как Божий день, что Спартак фотографирует сейчас место происшествия на бульваре Османн вместе с тучей других журналистов и под наблюдением целой своры легавых.
А в вечерних газетах наверняка появится фото перерезанного троса, кусачек и, как пить дать, губки, которую чуть не слопал банкир.
Олэн поостерегся лезть на не в меру оживленный бульвар. Вместо этого он отправился в одиннадцатый округ, к редакции. Франсуа притормозил и огляделся. Знакомая легковушка стояла у входа. Значит, Спартак уже закончил репортаж.
Олэн перебрался в машину Спартака. Ну и удивится же репортер! Франсуа заранее хмыкнул от удовольствия.
Он прождал два долгих часа, удивляясь собственному терпению, но больше никуда идти не хотелось.
- Ты? - изумленно пробормотал Спартак.
Он плюхнулся на сиденье и не сразу заметил, что в машине есть ктото еще.
- Выглядишь ты неважнецки! - шутливо бросил Олэн. - Должно быть тебя прямо из постели загнали на бульвар Османн?
Спартак смерил его пристальным взглядом. Что он - слушал радио или сам участвовал в налете?
- Твоих рук дело? - наконец не выдержал репортер.
- А как, потвоему, моих или нет?
- На фотографиях свидетели никого не опознали - ни тебя, ни братьев Шварц…
- Шварцы и такая тонкая работа? Честное слово, вы просто помешались на этих двух придурках!
- Так, значит, ты?
- Если не ты, то твой двойник, - гордо пропел Олэн. Регулировщик велел Спартаку трогаться с места - время его стоянки истекло.
Репортер включил зажигание и влился в поток машин.
- Ограбление с помощью кусачек вместо отмычки, резиновой губки и пары швабр… Признайся, это ужасно забавно! - проговорил весьма довольный собой Олэн.
Спартак пошарил в бардачке и, вытащив берет, нахлобучил ему на голову.
- Не надо забывать и о продавце журналов! - воскликнул он. - Можно мне сослаться непосредственно на тебя?
- Обиняками. Зато можешь смело утверждать, что это не в стиле Шварцев. Чтоб ни у кого не возникло сомнений.
- А как насчет тех юнцов?
- Чистая случайность. Больше ты о них не услышишь. Это тоже вне всяких.
Спартак размышлял. Ехал он, как таксист в поисках клиента, - не обращая внимания на брань других водителей.
- А не мог бы ты рассказать мне какуюнибудь неизвестную подробность? Тогда завтра я тиснул бы еще одну статейку и намекнул на тебя. Понимаешь? Порассуждал бы о тебе, но без категорических заявлений как в ту, так и в Другую сторону. И еще ужасно хочется выдать нечто юмористическое… Например: «Возможно, управляющему банка так полюбился вкус резиновых губок, что он и с завязанными глазами сумел бы сообщить нам имя фабриканта и адрес поставщика?» Представляешь?
Олэн рассмеялся и объяснил Спартаку, как отыскать «дофин гордини», брошенную утром в аллее, перпендикулярной авеню Дю Буа.
- Вот твой музейный экспонат. Увели сегодня ночью.
- Все свидетели уже согласились насчет цвета и марки, - сказал репортер.
Он, не вылезая из машины, быстро сделал несколько снимков.
- На тачке - ни царапины. Так что хозяин, считай, отделался легким испугом, - заметил Олэн.
И, кстати, насчет машин, он поблагодарил Спартака за первую статью из гоночной серии.
- У тебя, случаем, нет приятелей в Монлери? - вдрут спросил он.
- Точно не припомню, но вообщето знакомые везде найдутся. А что?
- Да я все о смерти О'Кейси… Ты уже написал статью?
- Угу, но пока не отнес в набор. Хочешь чтонибудь подправить?
- Нет, показать на месте…
- А я думал, это было в Ницце?