Отморозок 2

Наша классная руководительница, преподаватель по химии Валентина Харитоновна, или, как ее за глаза называет вся школа — Харитоша. Это высокая сухопарая женщина, с копной кучерявящихся седых волос на голове, в круглых, роговых очках на строгом лице, отчитывает меня, поймав при попытке улизнуть из кабинета химии, чтобы не оставаться на собрание класса после уроков. Я хотел сегодня сбежать пораньше, чтобы успеть выучить все уроки на завтра, и позаниматься час полтора до общей вечерней тренировки с Коротковым. Кроме того, уже после тренировки, я собирался заскочить к Марине, пообщаться немного о том, о сем, в промежутках между нашими увлекательными схватками у нее в кровати, или на ковре. В общем, никакие внеклассные, или общественные мероприятия, мне ни с какой стороны не упали.

— Учти Костылев — не унималась химичка — при поступлении в любой вуз, кроме твоих знаний, обязательно будут смотреть еще и на твою характеристику, выданную тебе школой, и это будет немаловажно при принятии решения о твоем зачислении. А если ты, будешь и дальше игнорировать школьную общественную жизнь, не посещать обязательные мероприятия, не считаясь с общественным мнением, то я, как твой классный руководитель, буду просто вынуждена отметить это особо. И поверь, что с той характеристикой, что я тебе дам, тебя ни в какой вуз не примут. Пойдешь работать на завод, или в армию.

— Валентина Харитоновна — тут же торжественно отвечаю ей я — Служба в Советской армии это священный долг каждого советского юноши в возрасте от восемнадцати лет и когда меня призовут, я с радостью пойду отдавать свой долг Родине. А работа на заводе, это же так почетно. Ведь рабочий человек -это звучит гордо. Кто, как не пролетарии, являются основным ударным отрядом Коммунистической партии Советского Союза. Кому как не пролетариату, нести знамя мировой революции, и приносить освобождение угнетенным народам Азии и Африки. Кому, как не пролетариям, ударным трудом подавать пример остальным, не столь передовым слоям нашего Социалистического общества, а именно интеллигенции и работникам села.

— Так Костылев — прервала мой словесный понос Харитоша — давай заканчивай свою демагогию и садись на место, будем решать с каким номером, наш класс выйдет на весенний смотр талантов в нашей школе, до которого остался, я напоминаю, всего один месяц.

Мне, скрепя сердце, пришлось подчиниться. Под насмешливыми взглядами одноклассников я вернулся на свое место, на первую парту и тяжело вздохнув, сел на твердый деревянный стул. Началась долгая тягомотина, с выбором номера для выступления. Номером, после долгих споров, решено было выбрать танец маленьких лебедей в мужском исполнении. С выбором козлов отпущения, которым предстоит пережить несколько минут позора на сцене в актовом зале, поначалу вышла заминка. Но потом, общими усилиями, при большом участии девичьей половины класса, решили, что с этим номером должны выступить три самых харизматичных мальчика из нашего класса.

Мне на парту прилетела записка. Я развернул ее и узнал почерк Лены. «Ты что, сегодня хотел удрать из школы без меня⁈» Я повернулся, и виновато пожал плечами, показывая на руку с часами и мимикой, объясняя, как я тороплюсь. В это время шло предложение кандидатур на роль вышеозначенных козлов отпущения. Не удивительно, что первым в списке оказался Андрюха Козлов, один из лидеров нашего класса. Несмотря на его отчаянную попытку самоотвода, он был пристыжен, и просто силой втиснут в этот список. Вторым козликом, и тоже ожидаемо, стал Тимур Бероев. Он даже не пытался сопротивляться, покорно приняв свою участь. А третьим козлищем, совершенно для меня неожиданно, стал я, и выдвинул меня, ни кто иной, как предательница Лена, которая еще и мстительно показала мне язык, после того, как меня утвердили в этом списке на расстрел. Вот уж спасибо вам всем большое! Теперь у меня будет еще меньше времени, так как теперь мне частенько придется оставаться после уроков, и разучивать этот чертов танец маленьких лебедей.

Потом по дороге домой, когда я по обыкновению провожал Лену, и демонстрировал холодным тоном свою обиду, она повинилась передо мною, сказав, что это была ее страшная месть, за то, что я хотел удрать с классного часа без нее. Лена полностью реабилитировала себя в моих глазах долгим и страстным поцелуем в подъезде. Нас спугнул кто-то спускающийся сверху. Лена, оторвавшись от меня, побежала к лифту, а я пулей вылетел из подъезда, и помчался домой, чтобы там хоть немного перекусить, и взяв тренировочные вещи, лететь на тренировку с Коротковым.

…