Отныне и в Вечность

Разговоры велись громкие, никто ни от кого не таился, всем все было прекрасно слышно. У ярла явно полегчало на душе, он шумно отдувался и крутил ус, а Скаврон пихнул Кувалду в бок локтем и, восхищенно цокая, высказался в том смысле, что мальчишка – талант, пойдет далеко, и покойный ярл во всех смыслах прогадал, променявши Оле на того бездельника конунгова блюдолиза.

– Да разве мы что? – выдавил из себя купеческий старшина. – Мы всегда и со всей возможной радостью…

На той стороне реки пути Люкса с друзьями и купцов должны были разделиться. Друзья собирались двигаться в сторону Арля, то есть вдоль Роны. Купцы же по поводу своих дальнейших намерений напустили такого тумана, что даже видавший виды Нодь только головой крутил в изумлении.

После переправы купцы, не утруждая себя церемониями и даже не попрощавшись, наладились восвояси. Друзья остались одни, правда, уже не только при верховых конях, но и при вьючных рабочих гиппах. Надо было двигаться дальше, и тут молодой Оле снова показал, насколько ценным приобретением он является для их сообщества. Всю местность вдоль Роны до самого Шенбурна на Юге и Лиона на западе он знал, как свои пять пальцев, о выборе пути можно было не беспокоиться и отсутствием проводника не озабочиваться.

Вначале дорога была ничуть не лучше, чем на правом берегу. Местами переплетения хвощей были настолько плотными, что каравану проходилось буквально прорубаться сквозь них, что делало дорогу не только запредельно трудной, но и очень опасной: обрубки молодых побегов торчали сущими пиками и грозили как самим путешественникам, так и – что было, пожалуй, поважнее и пострашнее – гиппам.

Юный викинг нашел выход и из этого положения. Руководствуясь одному ему понятными признаками, он несколько раз заставлял отряд сворачивать в стороны, причем, казалось бы, бессистемно и бессмысленно, но вывел его, в конце концов, в сосновый бор. Сосны были расположены довольно далеко друг от друга и уходили голыми смолистыми стволами на немыслимую высоту. Там, на самых их верхушках, покачивались кроны, состоящие их пучка гигантских ветвей с их расположенными в одной плоскости огромными иглами. Бурелом в таком бору практически отсутствовал. Передвигаться здесь было не в пример легче. Однако путники за этот тяжелый день вымотались настолько, что двигаться дальше они все – за исключением Люкса, ну и, может быть, Кувалды – были просто не в состоянии.

Люкс, который весьма старательно изолировал себя от внутреннего мира своих друзей, не замечал этого и пер вперед сущим багамутом.

– Люкс! – негромко окликнул его Кувалда и показал глазами на друзей.

– Привал! – немедленно отреагировал Люкс, и на лице его тут же отразилась целая буря душевных мук и терзаний по поводу собственной невнимательности и черствости.

Расположились на открытом пространстве на поляне между высоченными старыми деревьями, высоко в небе раскинувшими в стороны свои веерообразные ветви. Хотя шишки с деревьев уже отпадали, и за целостность голов и прочих костей можно было быть спокойным, однако же, стояла осень, и сосны уже начали сбрасывать с себя старые иглы. А если посреди ночи в тебя воткнется свалившаяся черт знает с какой высоты полуметровая иголка, то пробуждение твое, естественно, будет лишено особой приятности.

Стоянка была оборудована в мгновенье ока: зажжен костер, оборудованы спальные места, причем Оле соорудил свое как можно дальше от Люкса и Манон, на которую он не мог посмотреть, не вспыхнув до корней волос. От ужина все дружно отказались и тут же завалились спать.

На дежурство первым заступил Кувалда.

Ночь была светлой и тихой. Бревно хвоща, которое было заложено в костер для всенощного поддержания огня, горело слишком быстро, вероятно, его трубчатая форма создавала дополнительную тягу. Кувалде приходилось то и дело вдвигать его прогорающий конец в костер, на всю ночь его, пожалуй, могло и не хватить.

Кувалда, зажав арбалет подмышкой, отошел в сторонку приискать еще одно подходящее бревнышко, а когда вернулся, на его месте уже устроился Нодь, хотя до его смены было еще довольно далеко.

– Не спится? – добродушно хмыкнул Кувалда.

Нодь швырнул в костер палку, которой ковырялся в углях и в свою очередь спросил:

– Ну, как, ты и после сегодняшнего не уверовал?

Кувалда пожал плечами.

– Слышь, Кувалда, я вот чего не могу понять, – задумчиво продолжал Нодь. – Почему ты с нами весь?

– Не понял?..

– Ну, как же, – пояснил Нодь. – Не веришь ты ни в бога, ни в черта, ни в сон, ни в чох. Ни во что ты не веришь и, если по правде, ты вообще верить не умеешь. Я понимаю так: ты умеешь знать, ты умеешь не знать, ты умеешь быть между этими крайностями в любой точке… не знаю, как сказать…

– Убежденности? – подсказал Кувалда.