Отныне и вовек

— РПК и четвертый спецкласс, — ответил Пруит, испытующе глядя на него.

Тербер повернулся к Хомсу и выразительно поднял брови.

— Это как же понять? — изумленно спросил он Пруита. — Ты что, до того любишь маршировать, что отказался от приличного знания и перешел занюханным рядовым в обычную стрелковую роту?

— Никаких неприятностей у меня там не было, — твердо сказал Пруит.

— Или, может, тебе стало противно брать в руки горн? — ухмыльнулся Тербер.

— У меня были причины личного характера.

— Это уж командиру решать, какого они характера, — немедленно одернул его Тербер. Хомс кивнул. Тербер со сладкой улыбкой спросил — Так, значит, ты перевелся не потому, что мистер Хьюстон назначил первым горнистом этого парнишку Макинтоша, а не тебя?

— Не я перевелся, а меня перевели, — пристально глядя на него, сказал Пруит. — По причинам личного характера.

Тербер откинулся на спинку стула и фыркнул.

— Ведь вроде взрослые люди, служат в армии, а ведут себя как дети. Дались им эти переводы! Когда-нибудь вы, дурачье, поймете, что за хорошее место надо держаться.

Взаимный антагонизм наэлектризовал воздух в канцелярии. Оба забыли про Хомса. Пользуясь своим правом командира, он вмешался.

— У меня Такое впечатление, Пруит, — небрежно сказал он, — что ты рвешься прослыть большевиком. Таким в армии рассчитывать не на что. Уверяю тебя, строевая служба в нашей роге намного тяжелее, чем жизнь в команде горнистов.

— Я служил на строевой и раньше, сэр. В пехоте. Так что это меня не пугает.

Врешь, голубчик, подумал он, еще как пугает. Почему так легко заставить человека соврать?

— Что ж… — Хомс многозначительно помолчал, — Я думаю, у тебя будет возможность это доказать. — Но он больше не был расположен шутить. — Ты не первогодок и должен знать, что в армии человек существует не сам по себе. Каждый несет свою долю ответственности. Моральной ответственности, которая выходит за рамки уставов. Взять, к примеру, меня. На первый взгляд я сам себе хозяин, но это только на первый взгляд. В армии, какой бы высокий пост ты ни занимал, над тобой всегда есть начальник еще выше, который разбирается во всем лучше тебя… Сержант Тербер все оформит и определит тебя во взвод.

О должности горниста больше не было сказано ни слова. Хомс повернулся к Терберу:

— Сержант, у вас есть ко мне еще что-нибудь?

— Да, сэр, — рявкнул Тербер, молча внимавший отвлеченным рассуждениям Хомса. — Ротные фонды, сэр. Надо все проверить и составить отчет. Завтра утром мы должны его сдать.

— Вот и проверьте, — распорядился Хомс, хладнокровно игнорируя инструкцию, согласно которой к ротным фондам допускались только офицеры. — Подготовьте отчет, а я завтра приду пораньше и подпишу. У меня нет времени вникать в подробности. Это всё?

— Никак нет, сэр, — со злостью ответил Тербер.

— Остальным займитесь сами. Если что-нибудь срочное, подпишите за меня и отправьте. Я сегодня уже не вернусь. — Он сердито посмотрел на Тербера и повернулся к двери, даже не глянув в сторону Пруита.

— Есть, сэр, — вне себя от бешенства процедил Тербер и во всю мощь своих легких рявкнул так, что стены тесной комнаты затряслись: — Смир-р-р-но!

— Вольно. — Хомс прикоснулся кончиком стека к шляпе и вышел. Через минуту в открытое окно донесся его голос: — Сержант Тербер!

— Я, сэр! — проревел Тербер, подскакивая к окну.

— Что за грязь кругом? Сейчас же убрать территорию! Посмотрите, что здесь такое. И вон там. И там, у мусорного ящика. Это казармы или свинарник?! Все вычистить! Немедленно!

— Есть, сэр! — проревел Тербер. — Маджио!

Щуплый Маджио возник перед окном, как чертик из табакерки.

— Я, сэр!

— Маджио, — сказал Хомс, — ты почему в майке? Сейчас же надень рубашку. Ты не на пляже.

— Есть, сэр. Сейчас надену.

— Маджио! — проревел Тербер. — Собери кухонный наряд, и чтобы вылизали всю территорию! Не слышал, что приказал командир?

— Так точно, старшой, — покорно ответил Маджио.

Тербер положил локти на подоконник и проводил взглядом широкую спину Хомса, который шагал через поднятую по команде «смирно» четвертую роту. «Вольно!» — раскатился по двору голос Хомса. Когда капитан прошел, одетые в голубое фигуры опять уселись на землю, и занятия возобновились.

— Кавалерист выискался! — пробормотал Тербер. — Вылитый Эррол Флин[17] только в два раза жирнее! — Он вразвалку подошел к своему столу и злобно ткнул кулаком в твердую с плоским верхом форменную шляпу, висевшую на стене. — Если бы я свою так загнул, он бы меня быстро на строевую сплавил, сволочь. — И он снова вернулся к окну.

Хомс поднимался по наружной лестнице в штаб полка, направляясь в кабинет подполковника Делберта. У Тербера была своя теория насчет офицеров: надень погоны на агнца божьего, и он тоже станет сволочью. Офицеры вертят тобой как хотят, а ты пикнуть не смей. Потому-то они такие гады.