Отпуск строгого режима

– Ну и я бы злился и кричал, если бы забыл чемодан, – участливо проговорил Валет, представив такую нелепую ситуацию. – Ведь чемодан могут украсть.

– А ей в голову не пришло обратиться на каком-нибудь доступном водителю языке. Тем более это же элементарно – сказать: «Стоп, плиз» [11] … «Стоп» и по-нашему «стоп»… А потом: «Ай лефт май бэг» [12] . Или бы просто сказала: «Оу, май бэг!» [13] Водитель бы понял, о чем она. Ведь если ты хочешь стать туристом, то надо себя к этому подготовить, – высказалась Элеонора.

– С этим я полностью согласен, – Валентину нравились ее прихмуренные бровки, надутые губки, когда она осуждающе говорила.

Девушка положила телефон в сумку.

– Заколебала эта работа, – с сожалением в голосе произнесла Элеонора. – Здесь так красиво, а они опять тебя головой в хлопоты. Завтра предстоит весь день носиться на деловые встречи.

– И что это за работа у тебя? – спросил Валет.

– Рекрутинговое агентство. Турки предлагают работу, я им нахожу работников, чаще, сам понимаешь, работниц… Ну а ты чем занимаешься? – Элеонора явно не хотела говорить о своей работе, но ей было очень интересно, чем занимается ее новый кавалер.

– Я фокусник. Иллюзионист, – Валет «включил» старую, проверенную на девушках, байку.

Он достал из кармана старинную турецкую монетку, зажал ее в кулаке.

– Подуй, – загадочным тоном попросил Валентин.

Элеонора, у которой глаза засветились детской радостью, округлив щечки, сильно дунула на кулак Валета. Тот раскрыл кулак, монетки на его ладони уже не было.

– Ого! – воскликнула девушка. – А куда она пропала?

– Куда пропала? – нахмурился Валет. – Сейчас поищем. Ну-ка, покажи сумочку.

– Какую сумочку? – встревожилась девушку.

– Ну, твою сумочку.

– Мою сумочку?

– Да-да.

– Так она же была с моей стороны и закрыта.

– Открывай, открывай! – настаивал Валентин.

Элеонора открыла сумочку и ахнула. Прямо возле мобильного телефона в кармашке лежала та же старинная турецкая монета.

– Не может быть, – удивилась Элеонора.

– Вот видишь, ты выдула монету из моего кулака и сама спрятала ее в своей сумочке, – засмеялся Валет.

– Как ты это делаешь? – взгляд девушки горел огнем восхищения.

– Ловкость рук и никакого мошенничества.

– Еще! Прошу, еще! – попросила Элеонора и похлопала в ладоши. – На бис, маэстро!

Теперь Валентин продемонстрировал классический фокус с купюрой. На глазах у завороженной девушки разорвал однодолларовую банкноту на мелкие кусочки, затем собрал кусочки в кулаке и пошептал над кулаком какое-то мистическое заклинание, которое закончил – «собирайтесь и размножайтесь», – разжал кулак: в нем лежала хрустящая стодолларовая купюра.

Элеонора ахнула, но потом с подозрением посмотрела на стодолларовую бумажку:

– Дай-ка посмотрю, настоящая или нет.

– Пожалуйста, – гордо произнес Валет.

Элеонора осмотрела купюру, глянула на красные и синие волоски в бумаге, пощупала защитную нить, проверила на просвет водяной знак – голову Бенджамина Франклина.

– Ты разбираешься в американских долларах? – удивился Валет.

– Однажды пришлось поработать в обменнике. Это был короткий эпизод в моей биографии. Поэтому разбираюсь. А сто долларов – это очень подозрительная купюра.

– Это почему же?

– Потому что Северная Корея печатает стодолларовые купюры миллионами штук. Их ученые бьются, как точнее подделать доллары. И даже не все спецагенты США могут с первого раза без спецсредств определить, где стодолларовая купюра настоящая, а где – фальшивая.

– Ого, подделка на государственном уровне, – возмутился вор-карманник.

– Да, ведь северокорейцы ведут упорную войну с американскими империалистами. А подрыв экономики врага – первейшее средство для его ослабления.

– Это тебе кто сказал?

– На семинаре в банке, где я работала, рассказывали. Я была на передовом посту обнаружения подделок. Ведь таким образом Северная Корея и нашим банкам вредит.

– Да все гораздо проще. Северокорейцы не могут заработать валюту, поэтому печатают сами, – улыбнулся Валет.

– Вот же воры! – воскликнула девушка.

– Воровская политика целого государства! – Валентин поддержал ее порыв.

– А для большинства россиян сто долларов – это треть месячной зарплаты, – сердито сказала Элеонора. – у меня мама учитель, у нее все подруги учителя, так вот они столько получают. Знаешь, когда-то в ответ на просьбу разменять сотку баксов Фаина Раневская сказала: «Увы! Но благодарю за комплимент!»

Валет засмеялся, хотя ему пришлось несколько секунд вспоминать, кто такая Фаина Раневская, пока он не вспомнил знаменитую фразу актрисы: «Муля, не нервируй меня».

– Здесь, в Турции, среди наших туристов таких, кто получает три сотни баксов в месяц, кажется, не наблюдается, – заметил карманник, – они в день больше пропивают.

– Да, поэтому я селюсь подальше от наших. Возьми свои деньги, – Элеонора протянула Валету банкноту в сто долларов. – Классно показываешь фокусы, – и она улыбнулась своей очаровательной улыбкой. – Доллар превращаешь в сто, и не поддельных… Я с тобой дружу. С таким нигде не пропадешь. Раз-два, и денежки в кармане.

– Да, в принципе… Я сам с собой дружу, – отшутился Валет.