Отпуск строгого режима

– Так ты точно не брал? – спросил Валет, хотя уже сам знал ответ на этот вопрос.

– Онлар да бен леди бэг алмишти дут-шундум… [37] – «Батюшка» жестами показал, что его били и тоже спрашивали насчет женской сумки, такой, как висела у Валета.

– Те парни тоже искали похожую женскую сумочку? – догадался карманник. – А это им зачем? И откуда что знают?

«Батюшка» опять что-то заговорил на своем, тронул Валета за плечо. Тот быстро сбросил его руку:

– Па-ашел ты!..

Валет быстро развернулся и начал подниматься по дороге, ведущей из карьера к шоссе.

«Сколько же по здешним пляжам ползает похожих бомжей в скуфейках и «рясах» и копается в урнах», – подумал вор-карманник.

Теперь его задачей было проветрить одежду на горном ветру и постараться поймать попутку, которая подбросит в Сиде.

20

Автобус с русскими девушками, прошедшими кастинг в рекрутинговом агентстве «Турмалин», из международного аэропорта в Анталье выехал в сторону Сиде, однако вскоре повернул на восток от моря, на извилистую дорогу, что уходила в глубь Малой Азии.

Изрядно выпившая Марианна затянула песню:

Вот кто-то с горочки спустился,

Наверно, милый мой идет.

На нем защитна гимнастерка,

Она с ума меня сведет…

Половина автобуса подтянула повтор:

На нем защитна гимнастерка,

Она с ума меня сведет…

Уже Марианна и Виолетка «мяучим» дуэтом продолжили:

На нем погоны золотые

И яркий орден на груди…

Зачем, зачем я повстречала

Его на жизненном пути…

И уже большинство голосов загремели хором, в котором прорывались нестройные басы Варлама и Кумарного:

Зачем, зачем я повстречала

Его на жизненном пути…

Только песня закончилась, как послышались всхлипы. Это распустила нюни Варюха. Вытерев размазанную тушь, она вдруг хрипатым голосом а-ля Распутина затянула:

Ромашки спрятались, поникли лютики,

Когда застыла я от горьких слов.

Зачем вы, девочки, красивых любите?

Непостоянная у них любовь!

Пол-автобуса подхватило и эту песню:

Зачем вы, девочки, красивых любите?

Непостоянная у них любовь!

Варюха встала и, как будто с испорченным трансформатором в глотке, продолжила:

Сняла решительно пиджак наброшенный,

Казаться гордою хватило сил.

Ему сказала я: «Всего хорошего!»,

А он прощения не попросил.

Автобус катил по горной дороге, и водители встречных машин удивленно рассматривали его пассажирок, которые качали головами и широко раскрывали рты:

Зачем вы, девочки, красивых любите?

Одни страдания от той любви!

– Эх, бабы, бабы. Все наше горе от несчастной любви, – подытожила конопатая Варюха и вытерла нос рукой.

– А есть ли она, эта любовь? Вот сколько живу – не видела, – сказала Марианна. – Ищу ее по свету, ищу в России, в Москве, в Турции – нету.

– Неправда, есть! – снова заговорила Варюха. – Есть, только мужики все козлы!

– Да, это правда, – согласилась Виолетка. – Мой забомбил ребенка, и теперь ищи его – ветра в поле. Мужики пи…доболы!

– Эй, вы там, тихо! – проревел Кумарной.

– Нормальных мужиков, – встряла Вероника, – или убьют, или посадят. Есть у кого что выпить?

– Все в самолете вылакали, – ответила ей Марианна.

Тогда Вероника начала свою песню:

Таганка – все ночи полные огня…

И тут же оборвала и уставилась в окно.

– Вот напились девки, – сказала Анжелка, сидевшая с Наташкой ближе к передней двери.

– Своими воплями всех турков распугают, – кивнула Наташка.

– А давай мы свое споем. А то орут старье всякое, – предложила Анжелка.

– А чего петь-то?

– Сейчас.

Анжелка набрала в легкие воздуха и громко завопила:

Каменная леди, ледяная сказка,

Вместо сердца камень, вместо чувства маска —

И что? Больно все равно,

Одинокой кошкой, вольным диким зверем,

Никогда не плачет, никому не верит —

И что? Больно все равно…

Уже почти весь автобус заревел:

Одиночество – сволочь, одиночество – сука,

Я не чувствую сердца, я не чувствую руку,

Я сама так решила, тишина мне подруга,

Лучше б я согрешила, одиночество – мука.

А затем стенки, окна и потолок автобуса содрогнулись – водитель нажал на тормоз и глянул в салон, в котором все без исключения индивиды женского пола изо всех сил закричали:

Одиночество – сука!