Отпуск строгого режима

– Они изнасиловали меня… – вдруг сквозь всхлипы начала говорить Катька. – Мы просили еды, просили пить. Нам бросили урны и заржали – пейте, что сюда сами нальете. Первыми сдались подсадные курвы. Они всех остальных подбивали не рыпаться и сдаваться. Потом сдались самые слабые духом и телом – такие, как Галка-Афелия, Виолетка, Наташка. А мы с Анжелкой держались до последнего. Пили свою… – Катька заревела.

Потом чуть успокоилась и продолжила сбивчиво рассказывать:

– Без воды долго не можешь сопротивляться. А если после того как подписала бумагу, заупрямишься, то бьют. Нас по лицу не били только потому, что боялись испортить товарный вид. Били в живот, говорили – отобьем все, чтобы не было неожиданностей. Вдруг презерватив порвется… С каждой, кто сдался и согласился работать, беседовал врач – он же и гинеколог, и венеролог, и психолог, и, главное, он все о нас знал! Всю подноготную!

– Знаю, – сказал Валет… – Я все знаю.

– Валентин, вытащи меня отсюда… – Катька вся в слезах со щенячьим выражением на лице посмотрела на своего «клиента».

– Я постараюсь… – Валету стало не по себе от ее взгляда. – Мне нужна твоя помощь.

– Моя помощь? – чуть оживилась Катька.

– Да. Я ищу девушку. Элеонору.

– Элеонору?! Мироневскую? – изменилась в лице Елагина.

– Да.

– Эту суку! – с огромной ненавистью воскликнула Катька.

– Почему «суку»?! – возмутился Валет.

– Она обманула девчонок, наговорила с три короба – мол, в Турции не жизнь, а малина. Они клюнули…

– Ее тоже подставили! – прервал ее тираду карманник.

– Подставили? Не верю! – замотала головой Катька. – Никогда не поверю!

– А ты поверь. Я же верю в то, что тебя заставили работать, а не ты сама сюда приехала за бабками. Хотя я же видел, какая ты была…

– Что? Какая я была? Какая? – Катька вскочила. – Я была свободная, хочу – пью, хочу – не пью. Кто мне будет указывать? Это менты поганые на меня уголовку завели. А я ничего не сделала, в дупель была, ничего не помню. Но этого бомжа я не могла зарезать! Не могла, я себя знаю… Они нож мне в руку вложили, падлы. И все равно, лучше бы я на зоне отсидела! Дура я! Дура набитая!

– Тихо, тихо, – Валет постарался успокоить ее. – Поможешь мне, я постараюсь помочь тебе. – Он налил в стакан минералки из пластиковой бутылки, что стояла на тумбочке у изголовья кровати, дал Катьке глотнуть.

– Обещай мне, Валетик, что ты сделаешь все что сможешь. У меня и у девчонок одна надежда – на тебя. Обещай. – Катька кинулась в ноги карманнику.

– Обещаю, – твердо сказал вор-карманник. – Вставай. Садись, – постарался Валет успокоить девушку. – Давай поговорим об Элеоноре.

– Она в Турции на встречу с нами так и не явилась, – начала рассказывать Катька. – Сообщили, что у нее какие-то важные дела. Однако девчонки ее видели. Она живет на вилле недалеко от водопада, у «финансиста» этого, гадюшника. Живет она припеваючи. Девчонок возили на виллу обслуживать каких-то важных клиентов. Их заперли в спальни, но им удалось подсмотреть, как твоя Элеонора жрала за столом с этими уродами, мило беседовала и морду воротила, когда на нее турки смотрели.

– Не смей так о ней говорить… Она тоже пленница и в любой момент может оказаться здесь.

– И поделом, – врывалось у Катьки.

– Что ты сказала?! – Валет в бешенстве схватил Катьку за руку.

– Извини… – тихо произнесла Елагина. – Я еще не до конца поверила, что она не виновата.

Валет отпустил Катькину руку:

– Ладно, проехали. Как зовут финансиста?

– Кылыр, Кызыл… Не помню… Он был на встрече «знакомств», отмечал себе самых красивых.

– А где точно та вилла находится, ты не знаешь? – спросил карманник.

– Нет. Но тебе надо поторопиться. Потому что девчонки точат заколки. У них план – выбежать из спальни и всадить Элеоноре в ухо. И так, чтобы насмерть!

– Надеюсь, ты так не сделаешь, – без обиняков проговорил Валет.

– А меня на виллу не возьмут. Я не такая красивая.

– Мне пора, – Валет поднялся. – Скажи девчонкам, чтобы они не делали этого.

– Они вряд ли мне поверят.

– Скажи так, чтобы поверили, ведь ты держалась до последнего! А это многое значит в глазах других.

– Хорошо. Но помни – ты мне обещал, Валетик.

– Обещал, – повторил карманник. – И ты никому ни слова. Ни туркам, ни девчонкам.

– Да что ты, Валетик.

– А чтобы Элеонору девчонки не убили, – сказал Валентин, – скажи им, что ты подслушала разговор: мол, Мироневская задолжала кругленькую сумму и ее тоже в скором времени сдадут в бордель, пусть теперь попробует на собственной шкуре, что это такое.

– Хорошо, Валетик, – согласилась Катька.

– Ты все запомнила?

– Да, – кивнула он и снова заплакала.

Карманник поднялся и, прежде чем открыть дверь номера, приложил палец к губам:

– Тсс. Пока-пока. Держись.

Валет вышел в коридор, изобразил на лице маску умиротворенности и важности, как будто он на самом деле был богатым клиентом Вердеборгом. Прошагал возле стойки с улыбчивой распорядительницей.

– Всего хорошего! – сказала она на прощание.

– До свидания!

– О, милости просим.

– Загляну обязательно еще разок, – ухмыльнулся Валет.

Он достал из бумажника двадцать баксов, молча положил на стойку и вышел из здания.

30