Отпускаю

– Томас, куда ж Вы?! А продолжения, типа, «возлюби алкоголика, как саму себя» не будет, что ль?! – рассмеялась я ему вслед. – А давай подберем тапок пацана и догоним эту ослепительную барышню?! Правда, потом еще лет двадцать надо будет крутиться где-то рядом, отбирая у парня травку, проституток и пивас! Да куда ж ты, давай сделаем этот мир краше!!! О-о, То-ом!!!

Заткнув уши, широко улыбаясь, Уилсон обогнал меня и подошел к регистратору.

Подарил ей еще одну ослепительную улыбку:

– Мисс, не поможете? Нас ожидает Джефф Райли… Как к нему пройти?

Девушка расплылась в восхищенном оскале:

– Вы же Том Уилсон?! О, Господи! Джефф ждет вас в четыреста седьмой палате, это четвертый этаж, мистер Уилсон!

– Спасибо, Мэри, – кинув быстрый взгляд на бейдж, поблагодарил Том, собираясь отойти от стойки.

– Мистер Уилсон! – окликнула его девушка. – Простите, умоляю, но можно ли с Вами сфотографироваться? – Мэри краснела, бледнела, но все же выскочила из-за стойки к актеру.

– Конечно, дорогая! – Томас подарил ей ослепительную улыбку и, ухватив девицу за талию, практически прижался щекой к ее щеке, строя наимилейшую рожицу в камеру чужого смартфона.

– Меня сейчас стошнит… – пробормотала я, ухватываясь за рот, отворачиваясь в сторону. – Что за пи*дец?.. Куда я, на*уй, попала?

Не дожидаясь зависшего Тома, к которому уже подбежала стайка медсестер, я подошла к лифту, удачно тут же в него загрузилась и жмакнула четвертый этаж.

Не хватало еще на всю эту х*йню смотреть… Шесть дней осталось тут куковать, и целый день просрать на такое вот счастье… Аполлон х*ев…

Злилась я конкретно. Да что там, я была в бешенстве. Последний раз я в нем была лет семь назад.

Может, вообще слинять? Нахрен мне этот Джефф, хрен с ним, с этим мобильником… Цена-то пять косарей, Гос-с-споди… Оно того не стоит…

Я выползла из лифта и стала искать четыреста седьмой обезьянник. Искать мне, топографическому кретину, долго не пришлось, он был ровнехонько напротив лифта. Я было замерла у двери, но потом пожала плечами, коротко постучала и осторожно заглянула внутрь. На постели, увешанный всеми возможными датчиками, с канюлями, торчащими из тощего носа, лежал тот самый спасенный-таки паренек с дороги. Он уставился на меня и изумленно заморгал синими, реально синющими глазами.

Он, что… выжил?! Меня, что… посадят теперь?!

– Ты погляди… – я просочилась в палату, остановилась у его ног, – оживился все-таки…

– Ч-что?.. – не сводя с меня синих очей, свободной рукой парень пытался достать у себя из носа кислород.

Я хлопнула себя по лбу: надо ж по-англицки!

– Говорю, счастлива видеть тебя живым, спринтер! – натянутая улыбка стала явным отражением тех сроков, что мне могли теперь светить за «некачественно оказанную медицинскую помощь».

Да и ладно… но ведь надо ж как-то объяснить свое явление?

– Я, типа, очень переживала, – я едва сдержала готовое скривиться лицо, – ночь не спала, день не ела да все думала, как ты тут? Не подо… жив ли… Вот…

Отвела взгляд и уставилась на стремные вырвиглазно-яркие воздушные шарики в углу палаты, цветы в вазе на тумбе и страшилищного белого мишку в углу:

– Прелесть какая… – все же скривилась я, – вот тебя кто-то любит… эк повезло…

На красивом лице парня появилась улыбка:

– Это ты спасла меня? – тихо-тихо спросил он.

– Твой спаситель сейчас чехвостит медсестер где-нибудь в подсобке, но обещаю, как только с неотложными делами будет покончено, он непременно явит тебе свой светлый лик…

– Но мне сказали, что ты…

– Да ты бы не разговаривал, – раздраженно прервала его я, – тебе ж едва голову не отхуя… рана серьезная была… Береги себя и все такое…

Развернувшись на высоких каблуках, поспешно шагнула к двери:

– Мир вашему дому, счастья, удачки, здоровьица в личной жизни, – я потянула за ручку, двинулась вперед и наскочила на бледного Уилсона.

– Ты куда подевалась? – прошипел он мне, не входя в палату.

– Глаза протри! – зарычала я ему в ответ.

Очень, очень, очень сильно хотелось, чтобы из его носа прямо сейчас пошла кровь. Да, мне бы полегчало…

Но кровь не пошла, а Том, ухватив меня за руку, дернул к себе:

– Ты когда-нибудь перестанешь вот так сбегать?!

– Перестану!!! Прямо сегодня! Отдашь мне телефон, и больше я тебя своим видом раздражать не стану!

– Да что с тобой?! – Уилсон был очень, очень раздражен. – Откуда в тебе столько злобы?! – зашипел он мне, сверкая глазами.

– На себя сперва посмотри!!! – меня уже едва не трясло от бешенства. – Отпусти мою руку!!!

Я с силой дернула кисть, и она отлетела к двери, больно ударилась о ручку. На коже, медленно растекаясь, забагровела ссадина.

– Чего побледнел-то?! Никак, подустал?!

Уилсон зажмурился и облизнул губы. Я замерла.

– С тобой тяжело… – выдохнул он, распахивая глаза и пронзительно глядя на меня.

– Со мной не нужно… – пробормотала я.

Мужчина на секунду застыл, потом слабо улыбнулся. Приобняв за талию, легонько втолкнул назад в палату.

Как только он оказался на виду у пациента, лицо актера мгновенно преобразилось, глаза засверкали диким восторгом, улыбка показала сразу все зубы: