Отпусти меня 2

Задело полное отрицание, до истерики. Плотно в ее голове поселилась часть сумасшествия Марины. Браво. Моя бывшая жена может заразить своим сумасшествием кого угодно. Она грамотный манипулятор. Ей бы самой стать психологом. Любому вложит в голову что угодно.

Моя главная ошибка была в том, что я их познакомил. Нет, Марина влезла сама, спровоцировав побег. Меня тогда это привело в ярость. Да плевать мне было, я добивался своего давлением. А теперь, когда понял, что не хочу ломать, стало поздно, ошибка совершена.

Внедорожник тормозит возле домика в стиле шале. Вечер, горят фонари, снег серебрится. Выглядит, и правда, сказочно. На это я и рассчитывал. Черт побери, впервые за долгое время мне захотелось поразить женщину.

Выходим, нас встречают, забирая сумки. Осматриваюсь, разминая шею. Глубоко втягиваю воздух. Голова кругом.

— Нигде нет такого воздуха. Дыши, Елизавета.

Молчит, стараясь не смотреть на меня. Но в глазах восторг.

— Пошли, — протягиваю ей руку. Медлит, но вкладывает холодную ладошку. Сжимаю. Ведь я могу сдавить сильно и сломать, срастив, как мне нужно. Не зли меня, девочка, будь гибкой. Ты же Калинина.

Входим в дом, и я получаю от жены новую молчаливую порцию восторга. Ничего, я люблю тишину. И напитываюсь от Елизаветы этой эмоцией. Меня давно уже ничего не удивляет. Иногда языком тела можно сказать намного больше, чем пустыми словами.

Камин разожгли к нашему приезду. Тепло, пахнет деревом и немного смолой.

Раздеваемся. В этом костюме сиреневого цвета и с косичкой Елизавета совсем как девочка.

— Посмотри в окно, — прошу я и гашу верхний свет, чтобы ей открылся вид. А посмотреть есть на что. Дом находится высоко, а там, внизу, прекрасный вид на зимнюю курортную деревушку в красочных огнях. Девочка подходит к окну и замирает. Нравится. Беру телефон и отсрочиваю доставку ужина на час. Нам нужно немного времени наедине.

Мне нужно.

Подхожу к ней сзади, прижимаюсь к спине, одной рукой облокачиваясь на деревянную раму. Елизавета замирает, спина натягивается, как струна. Она всегда так на меня реагирует. Всегда настороженная, напряженная. Но очень быстро и сладко мне сдается.

— Впечатляет, правда?

— Да, очень красиво, — шепотом отвечает она. А я глубоко втягиваю запах ее волос. Секса в моей жизни было много. Но вот с такими девочками не было никогда. Когда приходится учить, вести и каждый раз открывать для нее что-то новое. И это будоражит, приводит в тонус и вызывает некий триумф.

— Расслабься, мы просто отдыхаем, моя девочка, — обхватываю ее косу и тяну вниз, вынуждая запрокинуть голову. Даже в полумраке вижу, как порхают ее ресницы. Наклоняюсь, целую сладкие губы. Совсем немного. Вожу губами, прикусываю. — Я не чудовище, каким ты меня рисуешь, детка, — шепчу ей в губы. — Попытайся почувствовать меня. Не верь никому, кроме своих ощущений, — ловлю ее всхлип и проглатываю, углубляя поцелуй. Отпускаю. Хватаю края ее толстовки и тяну вверх, снимая, отшвыривая куда-то на пол. Девочка остается в тонкой маячке на бретельках.

— Роман… — не договаривает, снова всхлипывает, когда я касаюсь подушечками пальцев ее шеи, веду ниже по плечам, обрисовывая лопатки.

Наклоняюсь, целую шею, веду губами, оставляю несколько поцелуев на плече, затылке. Одновременно спускаю бретели вниз, стягиваю их с ее рук, оголяя грудь. Мне до безумия нравится ее нежное тело. Мне нравится его запах и вкус. Мне нравятся мурашки, которые разбегаются по белой коже от каждого прикосновения. Меня возбуждает ее уязвимость.

Обхватываю упругую грудь, не удерживаюсь, сжимаю, чтобы почувствовать ее, чтобы вырвать у девочки первый стон. Обвожу соски, играю с ними, ласкаю, потираю, а потом сжимаю намеренно сильно, до боли, чтобы Елизавета вскрикнула и содрогнулась. Я уже изучил ее тело и знаю ее границы. Вжимаюсь пахом в ее попку, прижимая Елизавету к подоконнику, позволяя почувствовать мое возбуждение. Чувствуешь, как я хочу тебя, девочка моя? Дико хочу. Теперь почти всегда. Впиваюсь в нежную кожу на шее, всасываю, оставляя засосы, ощущая, как Лиза плывёт. Подхватываю ее за талию одной рукой, придавая равновесия.

Стягиваю с ее бедер штаны вместе с трусиками, оставляя болтаться на ее коленках. Не хочу раздевать ее полностью. Хочу ее такую, уязвимую. Мне рвёт от этого крышу. Нежность где-то теряется.

— Руки на подоконник! — рычу, и девочка тут же подчиняется. Оттягиваю ее бёдра, поглаживаю попку, слегка припечатываюсь ладонью, шлепая, запуская пальцы между ножек, потираю, не сдерживая хриплый стон от того, что она влажная. Вот такая, готовая меня принимать Лиза, мне нравится.

Быстро расстегиваю ремень, стягиваю джинсы, боксеры, освобождая давно налитый каменный член, проводя по нему рукой, упираюсь между ножек. Срываю с себя мешающий свитер, наклоняюсь, ложась грудью на ее спину, накрывая ее ладони своими, впиваюсь губами в шею и резко вхожу, одним грубым толчком, не сдерживая рычание.