Отпусти синицу

Н и н а. Но почему? Почему?

Ф е д о р о в. Не все нужно разрушать во имя любви… Не все. Я хочу сохранить уважение к себе… Я хочу, чтобы меня уважал мой сын. И мои друзья… Я хочу вот здесь, сидя за этим столом, иметь право сказать другим о достоинстве человека… Зачем вы заставляете меня говорить? Вы же все понимаете сами…

Н и н а. Да… Я ведь знала… Я знала, что так будет. Но мне так хотелось… Да, да, я знала… Только не могла больше… И как я теперь — представить не могу… Идти надо, да, да, идти… Знаете, что я вам скажу? Я вот что вам скажу… Если бы вдруг все, кого я теперь встречу, поступили только подло, я… я не поверю подлости. Я приду домой, я плакать буду… Но я знаю, я теперь навсегда знаю, что мир чист, а человек прекрасен… Мне дышать нечем, но я это знаю! Вы молодец, что молчите… Вот я и ушла… (Ушла.)

Ф е д о р о в  один. Телефонный звонок.

Ф е д о р о в. Да… Дежурный слушает…

З а н а в е с

ДОМ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Андриан Пыжов.

Степанида, е г о  ж е н а.

Константин }

Ольга }

Николай }

Юрка } и х  д е т и.

Микола, о т е ц  А н д р и а н а.

Наташа, ж е н а  К о н с т а н т и н а.

Анна.

Виктор.

Груша, с о с е д к а.

Опенок, в н у к  Г р у ш и.

_____

Не очень большой город. Наши дни.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Комната в доме  П ы ж о в ы х. По возможности реальная обстановка.

Ю р к а (накинув на себя клетчатую шаль матери)

.

Быть или не быть — таков вопрос;Что благородней духом — покорятьсяПращам и стрелам яростной судьбыИль, ополчась на море смут, сразить ихПротивоборством?

Входит  Н а т а ш а.

Н а т а ш а. Где мой свитер?

Ю р к а. В твоих молитвах, нимфа, все, чем я грешен, помяни…

Н а т а ш а. И шашку у деда взял — он тебе за это устроит нимфу… Удивительный дом! В нем пропадают только мои вещи!

Ю р к а (снимая шаль). Бедный Шекспир!

Н а т а ш а. Ага, кто ищет, тот находит. Могу выслушать объяснения. Почему ты стянул мой свитер?

Ю р к а. Потому что он черный.

Н а т а ш а. А если бы он был розовым?

Ю р к а. Гамлет не может быть розовым.

Н а т а ш а. Пожалуйста, предупреди меня, какой цвет понадобится для тебя завтра. (Уходит.)

Ю р к а (вешая на стену шашку). Впечатляющая реликвия. Но если сравнить с атомной бомбой — не звучит.

Г о л о с  Н а т а ш и (из другой комнаты). А шар земной, а шар земной…

Ю р к а. Все вертится, все вертится… (Открывает дедов сундук, достает полымем полыхающую дедову рубаху.) А шар земной, а шар земной… (Чьи-то руки цепляются за подоконник, сваливается горшок с кактусом, показывается голова Опенка.)

О п е н о к. Ух, ты! Опять шмякнулся!

Ю р к а. А, Опенок! Горшки бьешь?

О п е н о к. Не, он крепкий. Я его с крыши для проверки бросал — все равно цел. А тети Стеши нету еще? Мы с ней сегодня в шашки играем. У нас закон — каждую пятницу играть.

Ю р к а. И охота тебе каждую пятницу проигрывать!

О п е н о к. Зато взаправду… Ух, ты! Откуда рубашка такая?

Ю р к а. Из-за границы.

О п е н о к. Ух, ты! Мне бы… Обменяй, а?

Ю р к а. Не могу. Подарок. Один миллионер на память подкинул. (Танцует нечто современное.) Ну, и как?

О п е н о к. Ноги есть, головы нету.

Ю р к а. Для того и изобрели, чтобы от головы отделаться.

О п е н о к. Вот еще… А ты про что стихи пишешь?

Ю р к а. Какие стихи?

О п е н о к. Про любовь пишешь, про любовь! А никакой любви нету, я у бабки спрашивал!

Ю р к а. Ну, погоди…

О п е н о к  скрывается, Ю р к а  выскакивает за ним в окно. Входит  С т е п а н и д а. Села на стул, бессильно опустились руки. Телефонный звонок. Еще и еще звонок.

С т е п а н и д а (сняла трубку). Да… Да. Ее нет… (Сидит, забыв положить трубку на место. Входит Ольга.)

О л ь г а. Добрый день.

С т е п а н и д а. Добрый…

О л ь г а. Ты чего одетая? Собралась куда?

С т е п а н и д а. Нет… Вернулась.

О л ь г а. Опять что-нибудь с сердцем? Я давно говорю — тебе пора уходить с работы. В твоем возрасте уже необходимо думать о себе.

С т е п а н и д а. Да, возраст… Может, и правда — пора.