Отравленная страсть

– Вы Ирина Глебова, владелица той самой белой «Волги»? – Ирина испуганно кивнула, Воронина продолжала наседать: – Осмотреть машину – хорошая идея. Я, признаться, хотела это осуществить с самого утра, но не обнаружила «Волгу» около вашего дома. А она, оказывается, в другом месте стоит.

Видя недоумение в глазах Глебовой, Воронина хлопнула корочками удостоверения, представилась:

– Следователь районной прокуратуры Татьяна Витальевна Воронина. Мы сейчас съездим к вашей «Волге» и вместе все осмотрим. Заколов поедет с нами.

При слове «прокуратура» в глазах Ирины я заметил испуг и, как мог, попытался успокоить:

– Все нормально. Работа у них такая – все проверять и всех подозревать.

– В чем подозревать?

– Ты представляешь, в убийстве. Точнее, в отравлении. Глебова вздрогнула.

– Да ты не волнуйся! Я ни при чем. Целый час у нас искали, а чего неясно.

– А я… Почему проверяют мою машину?

– И ты ни при чем. Я же говорю, работа у них такая.

– Хватит разглагольствовать! Выезжаем! – скомандовала Воронина. – Николай!

Ее коллега скептически скривился. Видимо, он не разделял энтузиазма Ворониной. Глебова выглядела подавленной.

– Да. А это надо? – растерянно произнесла она. Воронина не удосужилась ответить, а лишь показала на дверь.

Выходя из комнаты, я приобнял Ирину за плечи. Это получилось естественно, слишком жалостно она выглядела. Карпова фыркнула и гордо удалилась. Так мы и спустились по лестнице. И только на улице Ирина успокоилась, мягко сняла мою руку с плеча и зажала в потной ладошке. Мы шли, как школьники на линейку: мальчик-девочка, держащиеся за руки. А спереди и сзади нас вели «преподаватели»: Воронина и Николай.

Теперь я точно понял, кого напоминает следователь прокуратуры. И невыразительной одеждой, и строгостью взгляда, и постоянными вопросами она походила на школьную учительницу. Я шепнул об этом Ирине.

И тут же последовал окрик Ворониной:

– Не шептаться!

Мы дружно рассмеялись, но под строгим взглядом следователя с усилием подавили смешинки. Дальше топали молча. Иногда я ловил на себе задумчивый взгляд Ирины, поворачивал голову, наши глаза встречались. Мгновенно вспыхивали огоньки игривости. Она неизменно пшикала, поджав губы, и медленно опускала лицо.

К Ириной машине ехали на «Жигулях» первой модели. За рулем была Воронина. Судя по всему, это был ее личный автомобиль.

Царапина на крыле «Волги» оказалась небольшой.

– Замажем «Мовилем», чтобы не ржавело, и будешь ездить, – решил я. – Поцарапанная машина меньше бросается в глаза угонщикам. А подкрасить можно будет и потом.

– Да, – согласился Николай, деловито склонившись над крылом. Потом завистливо обошел новенький автомобиль: – И зачем бабы за руль лезут?

Воронина одернула его:

– Ты лучше внутри все осмотри.

Он вздохнул, открыл все двери и багажник, приступил к осмотру. Воронина то следила за мной и Глебовой, пытаясь уловить тайный обмен информацией, то нетерпеливо заглядывала в машину.

– Ну, что у тебя? – спросила она Николая, когда тот поочередно сунулся в каждую дверь.

– Ничего. Только псиной воняет на заднем сиденье.

– Может, какие-нибудь образцы для экспертов взять?

– Разве что шерсть собачью.

– Возьми. А потом проверь, нет ли такой же на костюме убитого.

– Как скажете, – равнодушно согласился Николай. Когда все было закончено, немного расстроенная Воронина хмуро пообещала:

– Я не прощаюсь. Думаю, нам предстоят новые встречи. Мы с Ириной дождались, пока «копейка» со следователями исчезла за поворотом.

– Я все-таки их боюсь, – вцепившись обеими руками в мое запястье, тихо произнесла Ирина. Она стремилась стоять как можно ближе ко мне, но при этом не касаться ничем, кроме рук.

– Ты же ни в чем не виновата.

Она потупилась, потом вскинула голову: – А ты?

– Обо мне не беспокойся. – Я отвел глаза и с нарочитой бодростью спросил: – Ну, кто за руль?

– Давай ты. Я после вчерашнего опасаюсь.

– Хорошо, куда двигаем?

– Домой. Ко мне.

Ирина сидела справа, приоткрыв окно. На поворотах теплый воздух врывался в ее челку и путал волосы. Я изредка косился на нее. Перламутровая круглая клипса на кончике уха то выпукло пялилась на меня, то пряталась под соломенными волосами, как масленок под сухой травой. Клипсы я видел на Ирине впервые. Вот женщины, и неприятности у них, и спешка, а приукраситься не забывают.

Улица перед ее домом была прямой и сравнительно пустой. Я остановился, заглушил двигатель.

– А теперь ты. – Я твердо взглянул на Иру и кивнул на руль.

– Я?! Нет, сегодня я не могу.

– Сможешь, сможешь.

– У меня был шок!

– Ерунда. Клин клином вышибают.

– Нет, и не уговаривай.

– И не буду, – я широко улыбнулся. – Зачем уговаривать, я тебя заставлю!

Я вышел из машины, обогнул капот, рука решительно открыла дверцу:

– Ну-ка, пересаживайся!

– Не хочу. Я разучилась!

– Возражения не принимаются!

– Принимаются.

Ирина стала похожа на капризную девчонку. Это меня развеселило.

– Не можешь – научим! Не хочешь – заставим!

С этими словами я подпихнул Ирину к водительскому сиденью. Одна рука упиралась ей в плечо, другая – в поясницу.

– Ах, ты так? Не сдвинусь! – шутливо сопротивлялась Ира.