Отражение

И, правда, утром прибыл новый суровый мужчина. Он не говорил по-русски. Благо, английским я владела в совершенстве. Назвался Грейсоном Адамсом, передал новое сообщение от мужа, и сообщил, что теперь я безопасности и могу перемещаться по городу и его окрестностям, но не покидать указанную территорию без звонка ему, Грейсону Адамсу, и стараться не сближаться с людьми. Мне была передана кредитная карта со средствами, на которые я могу спокойно жить, ни в чем себе не отказывая. И ждать появления Кости. После решения всех проблем с законом, его доставят сюда тем же запутанным путем, что и меня.

Я в Америке. Вдвоем с дочерью. В чужой стране, где у меня нет никого и ничего. И мне нужно учиться жить с этим.

Первый месяц я провела в тоске и унынии и если бы не моя дочь, то точно бы скатилась в депрессию. Мне приходилось выполнять обязанности матери, которые мало—помалу и вернули меня к жизни. Грейсон появлялся примерно раз в неделю, сообщая о делах моего мужа. Звонки все еще были непозволенной роскошью. Но через пару месяцев нам обещали выделить канал связи, по которому мы сможем безопасно общаться. Сейчас за всеми адресами и телефонами Кости ведется наблюдение и рисковать раньше времени не стоит.

Но прошел еще месяц ситуация не менялась. А Грейсон появлялся все реже. Я и Соня вели затворническую жизнь, перемещаясь на машине до магазина и гуляя в своем крошечном саду. Я ни с кем не общалась. Несколько раз ко мне заходила женщина из соседнего домика, но я держалась очень отстраненно, и она оставила попытки подружиться. На вид вполне себе приличная. За сорок, одинокая, приятная с открытым дружелюбным лицом. В другой ситуации, я бы с удовольствием с ней пообщалась. На самом деле я ни на минуту не переставала бояться, и стоило мне оказаться на оживленной улице, как мне начинался мерещиться убийца в каждом незнакомом лице. Это ужасно.

Как я не сошла с ума?

Соня держала меня в рамках. Нельзя было поддаться психозам. Кроме меня здесь некому о ней позаботиться. Мы смотрели с ней единственный русскоязычный канал и пытались наладить свой быт. Сначала мы с Соней затеяли ремонт в детской, вместе выбирали обои, мебель, игрушки. Потом я решила поменять все шторы на окнах, потом интерьер гостиной. Мы повесили на стены фотографии, где вся наша семья вместе. Я, Костя и Соня. Улыбающиеся и счастливые.

Я потом внезапно пропал Грейсон. Он не брал телефон, когда я звонила, и не приходил к нам. Две недели. Потом еще две. Я буквально сходила с ума. Мне не к кому было обратиться. Я не понимала, что происходит. Я боялась, что мой муж погиб. И еще больше я боялась, что нас с Соней нашли.

Я находилась на волоске от нервного срыва.

Вернувшись в очередной раз из магазина, я заметила, что в доме кто-то был. Приступ паники почти лишил меня возможности мыслить здраво.

– Мама! Мама! – Соня, испугавшись моего выражения лица, начала дергать меня за кофту, пытаясь забраться на руки.

– Я не могу остаться здесь, – пробормотала я себе под нос.

Взяв дочь в охапку, я решительно вышла из дома. Я не могла уйти в никуда или обратиться в полицию. У меня липовое удостоверение личности. У меня есть деньги, но их недостаточно, чтобы оплатить новое жилье на длительное время. И мой муж будет пытаться связаться со мной именно по этому адресу. Если я уйду, то мы можем потерять друг друга. Боже, я в полной жопе. Сев в машину, я долго колесила по узким улочкам и окраинам, пока не усыпила Соню. Было уже темно и довольно поздно, когда я вернулась к дому, но вид темных окон вселил в меня ужас. Взяв дочь на руки, я направилась к аккуратному таунхаузу по соседству. К той самой женщине, которая так стремилась пообщаться со мной. Она открыла сразу, не смотря на поздний час.

– Хелло, – она улыбнулась, но заметив мое состояние, изменилась в лице, распахивая дверь. Видимо, поняв, что я в беде, она не стала тратить время на пустые приветствия, – Заходи, пожалуйста.

Я припомнила, что ее звали Дейзи Блум.

– Простите, что поздно, Дейзи, – прошептала я.

– О, ничего страшного. Пойдем, положим девочку в одну из спален, – не задавая лишних вопросов произнесла женщина.

Она проводила меня наверх и помогла уложить Соню в небольшой уютной спальне. После мы спустились вниз. Ни слова не говоря, Дейзи налила мне и себе по бокалу вина.

– Что случилось, Анжелина? – спросила она, мягко глядя на меня, – Ты сбежала от мужа? Кого ты боишься?

– Это так заметно? – потерянно спросила я.

– Да. Я сама в прошлом жертва домашнего насилия. И таких, как я, вижу за версту.

– Эм… нет, Дейзи, я не жертва домашнего насилия. Мой муж меня очень любит. Просто он попал в беду. И поэтому мне нужно было уехать.

– Хорошо. Откуда ты? Я слышу акцент.

– Россия. Из Москвы.

– О, медведи, водка, – рассмеялась Дейзи, – И Путин. Ты видела Путина в Москве?

– Нет. Ни разу.

Мы обе рассмеялись.

– Кто-то был сегодня в моем доме. Я боюсь вернуться туда. И здесь остаться не могу. Это опасно. И для тебя тоже, – вернулась к реальности я.

– Полиция?