Отражение

— Сменный сторож. — Костян, который владел двумя небольшими магазинами в торговом центре, то есть «чего-то добился», ответил, тем не менее, без презрения к неудачнику. С лёгкой грустью ответил, говоря о том, у кого не получилось. — Мужикам с машинами помогает, когда проблема какая… В сезон колёса переставляет. Тем и живёт.

— Он же талант.

— Ещё какой!

— И что?

Полтинник бросил окурок в ведро с водой, помолчал и тихо ответил:

— Хрень у него какая-то в жизни случилась. Опять же — никто не знает, какая, но говорят, жена погибла. А может, родители… В общем, он молчит, а мы не лезем. — Костян выразительно посмотрел на Таврина и продолжил: — Но мы, парень, не глупее тебя и тоже видим, что руки у него золотые, а голова — бриллиантовая, но он сидит в зачуханном гараже, ходит в одних и тех же шмотках зимой и летом и жрёт всякую дрянь из пакетиков.

— И вы к нему не лезете…

— Да, не лезем. И ты не лезь.

— Не буду. — Таврин вздохнул и протянул: — Я думал, он местный.

Костян закурил следующую сигарету, выпустил облако дыма и ответил:

— Я всего шесть лет как здесь квартиру купил, а Ермолай при гаражах лет двадцать. Мужики говорили, он сюда уже чокнутым переехал.

— А откуда переехал?

— Он молчит, мы не лезем.

На том разговор окончился.

Нет, не совсем. Вернувшись домой, Николай не мог не поделиться неожиданным открытием с Нютой, и завёл разговор, едва переступил порог квартиры.

— Помнишь рыжего, которого мы в лесу встретили?

— У дерева?

— Да. Он ещё тебя напугал.

— Он меня не пугал. — Нюта включила конфорку под сковородой и задумчиво произнесла: — Рассказ был страшным — да, но я рада, что его услышала.

— Почему? — удивился Николай.

— Потому что это тоже часть нашей жизни. Ведь так?

— Призраки?

— Убийства. — Нюта открыла холодильник и вынула подготовленную к ужину еду. — Почему ты заговорил о рыжем?

— Он сторож в наших гаражах, — ответил Таврин, глядя, как подруга выкладывает на сковороду макароны и котлеты. — Оказывается.

— И ты его раньше не встречал?

— Может, и встречал, только не обращал внимания.

— Может, и так, — Нюта закрыла сковороду крышкой.

— Его зовут Ермолай, прикинь, — рассмеялся Таврин, но тут же понял, что смех получился глупым. Ну, Ермолай, и что? Мало ли кого как родители назвали? Взрослые люди такие шуточки оставляют в детском саду и школе… Николай окончательно сбился и поспешил закончить: — А фамилия — Покрышкин. Помнишь героя-лётчика?

— Трижды героя Советского Союза, — задумчиво произнесла Нюта. — Мне отец рассказывал.

— Да.

Николай чувствовал себя очень глупо. Вроде, всё как бывает обычно, он привычно делится с подругой тем интересным, что накопилось за день, но как-то не так это происходит. Не задался разговор.

— Так вот… Этот Ермолай, оказывается, мастер на все руки, — продолжил Таврин, глядя на холодильник. — Очень головастый мужик.

— Мне он показался несчастным.

— Ты же его почти не видела.

— Показался.

И Таврин понял, что Нюта предельно точно охарактеризовала Покрышкина, несмотря на то что не знала его историю, — несчастный. Именно это чувство рыжий Машина прятал под бронёй ленцы, насмешливого превосходства и молчания. Несчастный. Не зря говорят, что женщины гораздо лучше улавливают чувства и эмоции окружающих, чем мужчины.

— Ты не знаешь, что с ним случилось? — спросила Нюта, перекладывая разогретую еду в тарелку.

— Нет, — ответил Таврин, стараясь, чтобы голос прозвучал спокойно. — Не спрашивал.

— Наверное, что-то страшное. — Девушка отошла к мойке и тихо, только для себя, повторила: — Наверное, что-то очень страшное…

* * *

Прошло больше недели, и за это время, так уж получилось, Николай ни разу не встретил рыжего Покрышкина. Нет, Таврин не прятался, но постарался свести посещения гаража к необходимому минимуму, нигде не задерживался, ни с кем не общался, а мимо сторожки проходил, не глядя в окошко, всем своим видом показывая, что торопится. Впрочем, так вели себя многие, поэтому Николай не выделялся.

Зимнюю резину, кстати, нашли: полицейские «приняли» Тракториста у придорожного шиномонтажа, в трёх километрах от гаражей, хозяину которого наркоман как раз и пытался сбыть украденное. Об этом Николаю поведали на следующий день.

Утром во вторник Таврин, как бывало обычно, забежал в гараж, завёл машину, но, уже выезжая из бокса, почувствовал, что мощность двигателя упала. Решил, «бензин не очень чистый, сейчас поддам газу, и пройдёт», надавил на акселератор, заставив «Субару» кое-как проковылять с полсотни метров, но всё равно заглох. Вновь завёл двигатель, но тот совершенно не держал холостые обороты, а на очередное «поддам газу!» отреагировал дымком из-под капота и вонью тлеющей изоляции внутри салона. Перепуганный Таврин тут же заглушил мотор, выскочил из машины, открыл капот, заметил дым, но, к счастью, без открытого огня, яростно выругался, но история не знает случая починки двигателя исключительно бранью. «Субару» плотно встала на прикол.