Отражение

Барадьер поджал губы, поморщился, явно собираясь отмахнуться, но затем, словно вспомнив, что в начале разговора обещал рассказать «чуть больше Евгения», ответил:

— Проект «Нейтрино» должен был завершиться успехом при любом развитии событий. Либо цель уничтожается оружием, либо корабль подходит к Проклятой Звезде и взрывается, уничтожая врага ценой жизни экипажа. Вашего друга готовили как смертника, и поверьте: готовили хорошо. Он ничего не боится и, если потребуется, устроит в ваших гаражах грандиозный взрыв.

* * *

Смертник?

Толстенький, рыжий самогонщик? Сторож из гаражей за МКАД, подрабатывающий шиномонтажом? Ночующий на продавленном диване? Смертник?! Специалист, прошедший «опережающее обучение», умеющий собрать вездеход из найденных на свалке деталей, написать удивительную программу и определяющий неисправность машины по симптомам?

А ещё этот парень верил в призраков и горько сожалел, что два юных милиционера ушли неотомщёнными.

Смертник?

Но Барадьер не выглядел шутником.

Он сказал: смертник — и поджал губы, показывая, что сомневаться в его словах не надо. И молчал всю дорогу, не спрашивая ни о чём. Судя по всему, Барадьер понял, что знает о Покрышкине гораздо больше, чем «случайный» Таврин, и перекрыл поток секретной информации. И Николай с сожалением признал правоту этого мужика с крупным, словно вырубленным из булыжника лицом. О чём им говорить? Барадьер знает, что такое «Проклятая Звезда» и почему её следовало уничтожить. Наверняка прошёл «опережающее обучение» или «комплексное улучшение организма». Барадьер знает правду о том, о чём Таврин даже не слышал, о том, что лежало на виду, но имело второе дно.

Они с Барадьером живут на одной Земле, но в разных мирах.

И тот мир, который изредка отражается в пьяных рассказах и недостаточно подчищенных деталях, тот мир не хочет, чтобы о нём знали.

Тем не менее, Таврин спросил:

— Скажите, неужели мы уже в семидесятых могли летать в дальний космос?

— Да, — равнодушно ответил Барадьер. — Могли.

Настолько равнодушно, что сомнений в его искренности не осталось: мы умели летать в дальний космос. Поправка: они умели, они — Ермолай, Барадьер, академик Жданов и другие люди. А мы думали, что «Союз-Аполлон» — это встреча на орбите, а многочисленные, один за другим, караваны на Луну требовались лишь для того, чтобы привезти с неё двести граммов грунта. Они посвящали себя изучению Вселенной, мы выпиливаем из их наследства смартфоны.

Как муравьи, обдирающие облицовку величественных Пирамид.

— И… — Таврин чувствовал себя полным идиотом. И в то же самое время — первооткрывателем. Он понимал, что ему повезло прикоснуться к тайне, и пытался как мог распорядиться уникальным случаем. — Мы летаем?

— Куда?

— В дальний космос.

— Зачем? — поднял брови Барадьер.

— Э-э… — Такого вопроса Николай не ожидал. — Колонизация?

— Кем?

— Людьми.

— Зачем?

— В смысле?

— Вам здесь плохо?

— В смысле?

— В прямом, — жёстко произнёс Барадьер. — Вам здесь плохо?

Николай понял, что имеет в виду офицер, быстро, но довольно тщательно обдумал своё положение и ответил честно:

— Нормально.

— Тогда зачем вам другие планеты? — спросил Барадьер.

А правда, зачем?

Есть квартира, машина, счёт в банке, работа, любимая девушка, которая скоро станет женой. Зачем ему другие планеты? Зачем мечтать о полётах к звёздам? Тянет? Что-то романтическое свербит? Ну, раз свербит — загрузи компьютерную игру. На высококачественном мониторе планшета последнего поколения далёкие звёзды выглядят на удивление реалистично. Да к тому же ты можешь представить себя капитаном космического корабля — и для этого не потребуется учиться по «опережающему графику» и познавать кучу специальностей, ты можешь стать капитаном, не слезая с дивана. Или космическим пиратом. Или — космическим императором.

Разве не чудесен мир, где у тебя всё есть и ты можешь представить себя кем угодно?

Уютный, комфортабельный мир…

А проект «Нейтрино» нужен тем, кому мало. Кто хочет учиться по опережающему графику, стажироваться в нескольких учебных центрах и жить… В гараже? Скрываясь от всех?

— Мы приехали, — сообщил Барадьер, и задумавшийся Таврин увидел знакомые дома. И отметил про себя, что дорогу у него никто не спрашивал.

Как это ни странно, к гаражам они прибыли в том же самом составе, каким отъезжали от кафе: один автомобиль, массивный чёрный внедорожник, шофёр, Барадьер и он, Таврин. Больше никого, хотя воображение Николая рисовало многочисленных крепких парней в чёрных очках и чёрных, как у Барадьера, костюмах. И с автоматами, конечно, куда без них?

— Он сказал, что из технического персонала? — спросил Барадьер, когда они вышли из машины.

— Да. — Таврин почувствовал тревогу. — Это не так?