Отражение

Выпить захотелось пуще прежнего.

— Почему не ворвались сразу?

— Действуют по стандартной инструкции: окружают гаражи, чтобы быть готовыми к любому развитию переговоров. Не сложнее релятивистской механики…

— Мы приехали втроём на одной машине, — сообщил Николай.

— Спецы Барадьера подключились к твоему телефону, он знал, откуда я звонил, и выслал агентов ещё до окончания разговора, — поведал Покрышкин, поигрывая железной кружкой с самогоном. — Сейчас вокруг нас болтается пятнадцать наёмников разной степени подготовленности. Но хуже всех, конечно, сам Барадьер. — Машина поморщился. — Он умеет делиться на четыре.

— Делить на четыре? — переспросил Таврин.

— Делиться, — повторил Ермолай.

Опять непонятно. Впрочем, времени на расспросы не было.

— Барадьер сказал, что в прошлый раз ты убил всех, — припомнил Николай.

— Ему кажется, что с тех пор он поумнел, — проворчал Машина, избежав однозначного ответа.

— Скажешь, что им от тебя нужно? — спросил Таврин.

— Наверное, космический корабль, — Покрышкин почесал затылок. — Но я не уверен.

— У тебя есть космический корабль? — изумился Николай.

— Да, — скромно ответил Машина.

— Правда?

— Спроси ещё раз.

И уютный, комфортабельный мир треснул, потому что у сидящего в продавленном кресле самогонщика был космический корабль. Настоящий — в этом Таврин уже не сомневался — космический корабль, а не красивая картинка на высококачественном дисплее дорогого планшета.

Вот так.

Таврин сглотнул и спросил:

— Ты его угнал?

— Перехватил управление.

— Где он сейчас?

— На обратной стороне Луны, — ответил Ермолай таким тоном, будто говорил о соседнем боксе. — «Нейтрино» не обычный корабль… Я имею в виду, не один из тех кораблей, которые ты привык видеть в кино. Старт «Нейтрино» — это взрыв огромной мощности, который лучше всего производить в вакууме. Выбрали Луну, на которую американцы, в ходе нескольких экспедиций, доставили компоненты «Нейтрино» и провели сборку. Согласно расчётам Жданова, после взрыва и корабль, и экипаж перейдут в особое физическое состояние и обретут возможность двигаться со скоростью, многократно превышающей скорость света. Однако доставить на борт экипаж мы не успели: Шаб узнал об экспедиции и принял меры.

Николай не стал спрашивать, кто такой Шаб. Получается — враг. А вот на другой вопрос он надеялся получить ответ:

— А как же теория относительности?

— Перед Эйнштейном стояла задача доказать публике, что адекватные космические полёты невозможны. Он блестяще с ней справился.

— Кто поставил задачу?

— Его руководитель, — ответил Покрышкин, посмотрев на Николая, как на идиота. Действительно, как ещё можно ответить на столь простой вопрос?

— Зачем доказывать?

— Затем, что в настоящий момент космические полёты признаны нецелесообразными.

— Почему?

— Разве мы это не обсудили?

Таврин умолк.

Это было нелепо: сидеть в гараже, рассуждать о НАСТОЯЩИХ космических полётах к далёким звёздам и ждать убийц. Несколько раз Николай хотел ущипнуть себя и проснуться, но сдерживался. Во-первых, не хотел увидеть кривую усмешку Ермолая. Во-вторых, не хотел просыпаться. Таврин понимал, что переживает самое яркое и неординарное событие в жизни… Точнее, пытается пережить. И в какой-то миг понял, что хочет дойти до конца.

Что бы это ни значило.

Мальчик, выросший «почти в центре города», неожиданно почувствовал в себе упрямство всех поколений предков, которые воевали, строили, проламывались сквозь тайгу и болота, выходили к далёким океанам, снова воевали и снова строили. Почувствовал их дерзкую бесшабашность и презрение к трусости.

— Может, ещё по одной?

— Не надо, — улыбнулся Ермолай. — И так хорошо.

А в следующий миг зазвонил телефон. Покрышкин спокойно взял у Таврина трубку, нажал на кнопку ответа, а затем — на громкую связь и положил телефон на стол.

— Да?

— Здравствуйте, Машина, — услышал Николай приятный мужской голос.

— Баал Авадонна, — с искренним почтением отозвался рыжий. — Я понимал, что меня ищет высокий Первородный, но не думал, что вы.

— Оставим любезности, — продолжил тот, кого Покрышкин назвал Авадонной. — Вам известно, что я не имею отношения к прекращению проекта «Нейтрино»?

— Да, баал, известно.

И Таврин неожиданно подумал, что, несмотря на почтение, которое рыжий выказывал собеседнику, Авадонна воспринял его ответ с облегчением.

— Решение принимал Шаб, и он же определял исполнителей.

— Да, баал.

— Пожалуйста, не называйте меня баалом, — попросил мужчина. — Вы ведь знаете, что я это не люблю.

— Извините.

Авадонна помолчал, после чего продолжил:

— Шаб умер.

— Сдох, — поправил собеседника Ермолай.

И Николай понял, что уточнение Машина сделал с превеликим удовольствием.

— Не будем спорить о терминах, — предложил Авадонна. — Важно то, что Шаб нас оставил. Ваш главный враг умер, и я готов предложить сделку.

— Почему? — быстро спросил Покрышкин. — Что изменилось, кроме того, что Шаб сдох?

— Вы зрите в корень, Машина, — похвалил собеседника баал.

— Меня так учили.