Отражение не меня. Искра

— Что с тобой? — темный проигнорировал мое возмущение. Я покосилась на него и вздохнула. Кратко рассказала о событиях в ученической, лишь умолчала о странных «предупреждения» на свитке. Зато в красках описала сороконожек. — И теперь мне кажется, что по мне ползает одна из них! — с отчаянием заключила я. — Никак не могу избавиться от этого ужасного чувства!

— Ты просто испугалась, Лея, — мягко сказал он и провел ладонью по моей спине. Я замерла. Его рука была теплой, даже горячей, и у меня мурашки побежали от этого прикосновения. Он провел по моему телу, сначала по спине, потом бокам и груди. Присел, исследуя мои ноги в узких штанах. Я молчала, закусив губу. Шариссар поднялся. — Ничего нет, — тихо сказал он. — Под твоей одеждой… ничего нет.

Но стоило ему это сказать, как я явственно ощутила движение под кожей и подпрыгнула.

— По мне что-то ползает! — взвизгнула я. — Убери это, скорее! На спине!

Шариссар дернул мою сорочку, вытаскивая ее из-за пояса штанов, и задрал ее мне до плеч.

— Не вертись.

— Не могу! Мне щекотно! И противно! Что там? Это сороконожка? А-а-а, убери ее!

Горячие ладони снова легли мне на спину. Пальцы прошлись вдоль хребта, обрисовав каждую косточку.

— Что там, что? — я попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть. Шариссар молчал, лишь его руки гладили мою спину.

— Ты что делаешь? — нахмурилась я.

— Ищу… сороконожку.

— По-моему, ты меня просто трогаешь! — возмутилась я.

— Одно другому не мешает, — насмешливо протянул он и снова провел ладонью. А потом его рука скользнула мне на живот, и Шариссар уверенно прижал меня спиной к своей груди. Его губы коснулись моих волос на виске. — Там ничего нет, кошечка. Но я могу еще поискать. Более… тщательно.

— Отпусти меня немедленно! — возмутилась я.

— Как-то неубедительно, — усмехнулся он и вновь коснулся губами моих волос. Резко втянул воздух. — У тебя такая нежная кожа, Лея… И ты просто потрясающе пахнешь…

Его губы снова тронули мой висок, потом спустились ниже, на щеку.

— Отпусти…

— Я чувствую твой запах, Лея. Ты пахнешь желанием, это сводит меня с ума, — глухо прошептал он. — Ты не хочешь, чтобы я тебя отпускал. И я тоже этого не хочу…

Я втянула воздух, ощущая дрожь во всем теле. Никогда не чувствовала подобного, от его прикосновений я погружалась в сладкую негу, хотя сердце стучало, как сумасшедшее. Он отклонил мне голову и прижался губами к шее, скользя по коже. У меня вырвался стон, и Шариссар от этого звука напрягся, а его движения стали резче, жестче. Он целовал, лаская пальцами щеку, губы, трогая ключицы, спускаясь все ниже и прижимая меня к себе все крепче. Сильные пальцы прикоснулись к моей груди сквозь ткань сорочки, но и это вызвало во мне лишь новую волну желания. Я сама не понимала, чего хочу, голова стала пустой, а тело дрожало. Темный резко развернул меня к себе лицом и впился в губы. И у нас обоих это первое прикосновение вырвало глухой стон, языки встретились, замерли и начали жадно исследовать друг друга, скользить и трогать, пытаясь до конца распробовать чужой вкус. И мне нравилось то, что я чувствовала. Шариссар на вкус был как терпкое вино, которое я пробовала лишь раз. От него кружилась голова и подкашивались ноги. Сильные мужские руки обхватили мое лицо, словно из опасения, что я прерву поцелуй, но я и не собиралась этого делать. Я хотела почувствовать его везде, и кошка внутри меня довольно мурчала, принимая зверя, которого признала.

Шариссар одной рукой зарылся мне в волосы, стягивая ленту, что удерживала пучок, а второй потянул вниз широкий ворот сорочки, оголяя плечи. Он на миг оторвался от моих губ, чтобы тронуть языком ниже — на шее, в ямочке ключиц, заставляя меня вновь застонать от наслаждения. Я закинула руки ему на шею, зарылась пальцами в темные волосы, ощущая их мягкость. Мои прикосновения заставили Шариссара снова зарычать и вернуться к моим губам, терзая их поцелуем.

Где-то на галерее раздался веселый смех Незабудки, вернувший мне сознание. Я открыла глаза и дернулась, вырываясь из его рук. Но Шариссар не отпустил, и чем сильнее я пыталась отстраниться, тем крепче держал, вновь целуя мои губы.

— Отпусти…

Он глубоко вздохнул и отодвинулся, хотя руки не убрал. На его жестких губах появилась улыбка.

— Испугалась? — внимательный взгляд синих глаз заставил меня слегка смутиться. Я прислушалась к себе и с удивлением поняла:

— Нет. Не испугалась.

— Какая смелая кошечка, — с томительной ленцой протянул он. И снова улыбнулся, вызывая дрожь в моем теле. Удивительно, но меня, не имеющую никакого опыта в общении с мужчинами, ласки и поцелуи Шариссара не пугали и даже не смущали. С ним все казалось таким… правильным. И желанным. Словно самое верное в этой жизни — быть с ним, отдаваться его губам и телу, смотреть в черно-синие глаза и ловить губами его дыхание. Пугало лишь осознание, что я воспринимаю это так, что мужчина, по сути незнакомый и чужой ощущается… столь необходимым.

— Не называй меня так, — нахмурилась я, пытаясь прийти в себя. Тело ныло, требуя продолжения, и я обхватила себя руками. — Я не понимаю, что со мной!