Отражение удара

- Дробеструйка, - непонятно объяснил Шинкарев, кивая на жестяную загородку. - Туда помещают отливки и под давлением обрабатывают стальной дробью, чтобы удалить всякие наплывы и шероховатости, грубо говоря, шлифуют. Жестяной экран, по идее, не должен ничего пропускать, но, как видите, между теорией и практикой существует разница.

- Ощутимая, - заметил Гранкин, потирая щеку и опасливо косясь на дробеструйку. - Если вы здесь уже закончили, то, может быть, прогуляемся по свежему воздуху?

- Далековато придется идти, - с улыбкой ответил Шинкарев, но спорить не стал и первым шагнул к двери. - Сегодня с этой колонной надо закончить, - напомнил он рабочим, оглянувшись с порога.

- Тяжелая у них работа, - с сочувствием сказал Гранкин.

- У них-то? Да, тяжелая... Впрочем, ничего больше они делать не умеют, иначе не торчали бы здесь. Да они и не особо себя утруждают, поверьте... Знаете, до чего додумались? Вогнали отбойный молоток в пол, притянули проволокой ручку к воздушному патрубку, чтобы он сам стучал, а сами улеглись на пол и в карты режутся...

Со стороны послушаешь - работа кипит, грохот на весь цех, а подойдешь поближе - никого, только молоток барабанит, прямо заходится...

Гранкин, не сдержавшись, фыркнул.

- Вам смешно, - сказал Шинкарев, - а мне с этими артистами надо как-то план выполнять. Прошлой зимой из машины начальника цеха весь антифриз выпили.

И только один недоумок попал в больницу, а остальным хоть бы что, как огурчики. Разболтался я что-то... Вы ведь по делу?

- По делу, - согласился майор. - Моя фамилия Гранкин, Алексей Никитич Гранкин. Я работаю в криминальной милиции. Хотелось бы с вами поговорить о...

- В криминальной? - перебил его Шинкарев, и на лице его явственно обозначилось какое-то странное, отсутствующее выражение, которое, впрочем, немедленно растворилось без следа. - Это, как я понимаю, по-старому уголовный розыск, да?

- Совершенно верно. Насколько мне известно, вы вчера справляли новоселье.

- Ну.., да, справлял. Разве это противозаконно?

Впрочем, извините, это я просто от неожиданности... Что случилось?

Майор решил пока что оставить его вопрос без внимания, тем более, что терпеть не мог, когда свидетели и подозреваемые вместо того, чтобы давать показания, начинали удовлетворять собственное любопытство.

- Вы не припомните, кто, кроме вас и жены, присутствовал на этой вечеринке? - спросил он, вынимая блокнот. В блокноте были записаны фамилии гостей, названные Аллой Петровной.

- Отчего же. - Шинкарев пожал плечами. - Правда, я не всех знаю по фамилии.., ну, соседи, коллеги жены...

- Назовите тех, кого знаете, и опишите незнакомых.

- Нет, не то, чтобы незнакомых... Ну, вы же знаете, как это бывает: это Вася, это Петя, а вот это толстуха со второго этажа, у которой левретка... Кому нужны фамилии?

- Понятно, - сказал Гранкин. - Итак?..

Шинкарев перечислил гостей. Слушая, майор сверялся со списком и пришел к выводу, что супруги Шинкаревы не врут. Впрочем, какой им смысл врать? Не они же, в конце концов, зарезали несчастную скрипачку...

- Хорошо, - сказал он. - Расскажите, как прошел вечер.

- Что значит - как? Обыкновенно... Выпили, закусили, пошли танцевать, снова выпили... Честно говоря, у меня все немножечко в тумане... - Шинкарев смущенно улыбнулся. - Я, знаете ли, пью мало, а тут не удержался. Ну, меня и развезло с непривычки, так что помню я очень немного. Вы уж извините, зачем-то добавил он.

- Что ж тут извиняться. - Гранкин понимающе усмехнулся. - Вполне понятное явление. В конце концов, вы были у себя дома. Ну, а ссоры какой-нибудь между гостями не было? Спора какого-нибудь.., к примеру, из-за женщины?

Шинкарев приостановился, пропуская нагруженный железным ломом самосвал, и пожал плечами, отворачиваясь от поднятой пыли.

- Не припоминаю, - сказал он. - Насколько помню, все было в высшей степени мирно. Правда, я уже говорил вам, что помню далеко не все. Послушайте, в чем все-таки дело?

- Дело... - Гранкин неопределенно повертел пальцами. - А что вы можете сказать о Жанне Токаревой?

- - О Жанне? - Шинкарев снова, на этот раз почти неуловимо, изменился в лице. - А что - Жанна? Знаю, что работает в казино, в этом.., струнном квартете. Играет на скрипке. Хорошо играет, я слышал. Симпатичная такая, молодая, темноволосая... Я за ней, признаться, вчера слегка ухаживал. Ну, вы меня понимаете...

- Странно, - удивился Гранкин. - Ваша жена об этом не сказала. Неужто не заметила?

- А вы уже с ней поговорили? Заметила, конечно...

Сегодня утром намекала. То есть, не намекала, а прямо сказала. Но все было, как говорится, в рамках, иначе она мне голову отвинтила...

- А когда она ушла?

- Жанна? Не помню. Хоть бейте меня, хоть режьте - не помню. Не помню даже, как до кровати добрался, а вы про Токареву спрашиваете. Почему она вас так интересует? Я мало ее знаю, но у меня сложилось совершенно определенное ощущение, что она мухи не обидит... Нет, не помню, когда она ушла.

- Ну, неважно, - вздохнул Гранкин. - В конце концов, жена ваша помнит. Токарева помогала ей мыть посуду и ушла позже остальных.