Отражения

Прямой вопрос требовал прямого ответа, и Горелов не стал врать:

— Захотелось поговорить.

— Я не очень хороший собеседник, — с едва заметным сожалением произнёс Иннокентий. — Темы, которые меня интересуют, могут показаться необычными, неприличными или непонятными.

— Что за темы?

Кросс помолчал, затем вытащил из кармана пиджака чёрную записную книжку, полистал её и предложил:

— К примеру, в последнее время меня занимает вопрос: почему волколаки, вервольфы и прочие оборотни теряют способность говорить? Ведь все исследователи указывают, что при трансформации голосовые связки остаются на месте.

— Гм… — Горелов почесал в затылке и предположил: — Возможно, дело в самоидентификации? Перекидываясь в зверя, оборотень начинает ощущать себя зверем, то есть не умеющим говорить животным.

— Гм… — Кросс несколько секунд обдумывал слова собеседника, после чего прищурился: — Считаете, что проблема исключительно психологическая?

— Полагаю, так.

— Любопытно… — Толстяк сделал пометку в записной книжке, убрал её и авторучку в карман и протянул руку: — Иннокентий.

— Фёдор.

— Очень приятно.

— Взаимно.

— Я обратил внимание, что вас совсем не удивила изложенная мною проблема.

— Я молчал шесть часов и готов говорить о чём угодно, хоть об оборотнях, хоть о деталях спаривания галапагосских черепах, — объяснил Горелов. — Мои соседи по самолёту оказались не очень хорошими собеседниками.

— Они спали?

— Ругались между собой.

— Супруги?

— Пауки в банке.

— Сочувствую.

— Спасибо.

Они вновь помолчали.

— Я не видел вас в самолёте, — заметил Иннокентий.

— Я прилетел из Белграда.

— А я из Берлина.

— Вы местный? — поинтересовался Горелов.

— Нет.

— Хорошо говорите по-русски.

— В мой скафандр встроен универсальный переводчик, он трансформирует звуковые волны в понятные вам сочетания, — объяснил Кросс. — На самом деле я ни слова не знаю ни по-русски, ни по-английски.

— Вы инопланетянин?

— Да.

— А сказали, что из Берлина, — заметил Фёдор.

— Должен же я был откуда-то прилететь, чтобы оказаться у неработающей багажной ленты в Шереметьеве, — хмыкнул Иннокентий.

— Чувствую в вашем голосе раздражение.

— Я немного устал.

— Много командировок?

— Мне поручили отыскать человека, о котором известно только то, что он пропал в Европе.

— Звучит, как в кино.

— А то, что я инопланетянин, прозвучало как реальность?

— Я давно не был в Берлине и не знаю, кто там теперь живёт, — рассмеялся Горелов. — По-прежнему немцы?

— Тоже присутствуют. Кстати, прошу вас, — толстяк протянул Фёдору визитку, на которой значилось:

доктор

Иннокентий Кросс

этнографические исследования

— Помимо работы, я веду популярный блог любознательного инопланетянина, в котором рассматриваю историю и фауну Земли с точки зрения жителей моей планеты. Электронный адрес указан перед номером телефона.

— Вы ищете оборотней? — протянул Горелов, вертя в руке визитку и думая, что в Европе встречаются самые разные люди.

— Нет, оборотни — это хобби, — легко ответил Кросс. — Меня бесконечно удивляет многообразие жизненных форм Земли, и я увлёкся их изучением. Прочитал все значимые работы, а теперь занимаюсь деталями. Нюансами, на которые не обращали внимания серьёзные исследователи.

— Неужели до сих пор никто не задумался, почему оборотни теряют способность к членораздельной речи?

— Представьте себе.

Горелов не сдержался — рассмеялся, но не зло, весело, поэтому Иннокентий воспринял смех собеседника с добродушной улыбкой.

— Извините.

— Фёдор, я прекрасно понял причину вашего веселья.

— Я подумал, как мы с вами выглядим со стороны: двое мужчин, случайно встретившихся в аэропорту, не нашли ничего лучшего, чем поговорить об оборотнях.

— Мне очень понравилась ваша идея о психологической подоплёке отсутствия членораздельной речи у обернувшихся. Я буду её развивать.

— Рад, что смог помочь.

— Вы не специалист, но пытливый ум позволил вам сделать весьма интересное предположение.

— Спасибо.

Тем временем лента со вздохом отправилась наматывать бесконечные круги, и на её чешуйчатой спине появились первые чемоданы.

— Кажется, мы скоро расстанемся, — улыбнулся Иннокентий.

— Приятно было познакомиться.

— Мне тоже… — Кросс выдержал короткую паузу. — Зачем вы приехали в Москву, Фёдор?

— Почему вы спрашиваете?

— Мне показалась любопытной наша встреча. Хочу понять, насколько она была предопределена.

— Вы серьёзно во всё это верите? — удивился Горелов. — В оборотней, в судьбу…

— Я серьёзно считаю необъяснимые детали частью мира, — медленно ответил Иннокентий. — И фиксирую их.

— Я просто спросил… — было видно, что Фёдор относится к «необъяснимым деталям» несколько иначе, но из вежливости решил ответить: — Я вырос в Москве, но оказался в городе случайно: завтра полугодовой отчёт перед собственниками компании, его должен был сдавать мой шеф, но он попал в больницу с аппендицитом, пришлось лететь мне.

— Случайно… — с улыбкой протянул Кросс.

— Вам так не кажется? — Горелов понял, что собеседник воспринял его слова с иронией. — Всё действительно получилось само собой.