Отрезок пути

Странно, но именно этот выкрик побуждает Крэбба к действию. Опередив Гойла, он подскакивает ко мне и заносит кулак для удара. Но ударить не успевает. Я перехватываю его руку и резким движением выворачиваю запястье. Раздается хруст и Крэбб с воплем падает на колени, прижимая сломанную конечность к груди. Ну-ну. Не настолько это больно, по себе знаю.

Паркинсон даже не верещит. Просто открывает и закрывает рот, глядя то на меня, то на Крэбба. Малфой смотрит с ужасом и отступает назад, вцепившись в палочку мертвой хваткой. Девушка со значком старосты машинально хватает его за локоть, словно в поисках поддержки. Нашла, где искать. Наши тоже шокированы, но вида не подают.

– Ты спятил, Лонгботтом? – придя в себя, орет Гойл и помогает подняться своему приятелю. – Ты придурок, да я сейчас!.. – он угрожающе поднимает палочку.

– Сейчас мы отсюда уйдем, и вы нам мешать не станете, – громко, но спокойно говорю я и добавляю чуть тише: – Иначе переломов будет больше. И, да, это угроза.

Гойл переглядывается с Паркинсон. Нас шестеро, а их пятеро, да и Крэбба можно не считать. Ответ очевиден.

– Убирайтесь вон, – с ненавистью выплевывает Паркинсон. – И не думай, что это сойдет тебе с рук, Лонгботтом!

Я только усмехаюсь. К выходу из вагона нам приходится пятиться. Хоть слизеринцев я и напугал, поворачиваться к ним спиной все равно небезопасно. Могут и в спину чем-нибудь запустить, с них станется.

Когда я уже собираюсь закрыть дверь, Крэбб решает сказать последнее слово. Он делает резкий выпад в мою сторону и, морщась от боли, цедит сквозь зубы:

– Тебе не жить, Лонгботтом, ты понял, не жить! Я тебя уничтожу, раздавлю, заставлю валяться…

Где именно он заставит меня валяться, я, наверное, так никогда и не узнаю, потому что в этот момент Джинни резко захлопывает дверь. Я поворачиваюсь и встречаюсь с ее требовательным и удивленным взглядом:

– Ну, знаешь, Невилл…

Собственно, это все, что ей удается сказать. На лицах остальных ребят примерно такое же выражение. Они как будто даже напуганы. Нет, это просто невероятно! Уверен, что если бы я каким-нибудь заклинанием швырнул его на другой конец вагона и впечатал головой в стену, вызвав тем самым травму черепа, они бы только поаплодировали. Сломанное запястье по сравнению с этим – штука безобидная.

– Ну, знаю, – говорю я. – А что мне было делать? Если бы я магией воспользовался, представляете, что бы началось?

– Ты прав, конечно, – неохотно соглашается Падма, – но все равно – вот так хладнокровно…

– Я должен был разрыдаться? Ну, в самом деле, подумаешь, – перелом! Я тоже запястье ломал. И нос ломал, и ногу тоже.

– А ногу когда? – удивленно спрашивает Джинни.

– Еще в детстве, – отмахиваюсь я. – Дядя мне подножку поставил, и я с лестницы свалился. Он надеялся, что магия как-то себя проявит и смягчит падение, а я взял и самым наглым образом сломал ногу.

– Это шутка? – уточняет Ханна.

– Ага, шутка, – подтверждаю я. – Может, мы пойдем уже, пока наши заклятые друзья не вышли?

С этим предложением никто не спорит, и мы быстрым шагом уходим от этого проклятого вагона.

– Кстати, – вдруг говорит Энтони, – что за девчонка рядом с Малфоем стояла, кто-нибудь знает? Я ее, конечно, видел, но…

– Астория Гринграсс, – быстро отвечает Джинни. – С моего курса. А на вашем курсе учится ее старшая сестра.

Я спотыкаюсь, чуть не впечатавшись лбом в дверной косяк, и закусываю губу, чтобы не расхохотаться. Спятить можно! Повезло девчонке с именем, ничего не скажешь! Впрочем, вряд ли кому-то кроме меня оно может показаться смешным.

– Ага, Дафна, – кивает Падма, подозрительно покосившись на меня. – А как она вообще?

– Да никак. Спокойная. Самовлюбленная, как все слизеринцы. Но по сравнению с этой Паркинсон – и вовсе ангел.

Не слишком утешительно звучит. По сравнению с Паркинсон и миссис Норрис – ангел. Но эта девчонка действительно не производит впечатления человека, с которым могут быть серьезные проблемы. Правда, внешность обманчива. Главное, чтобы ее не слишком часто называли по имени в моем присутствии. А то ведь не сдержусь – попробуй тогда объясни, что меня так развеселило.

Мы возвращаемся в наш вагон все вместе. По дороге нас перехватывают Лаванда и Парвати, которым Падма тут же взахлеб рассказывает об эпизоде с Крэббом. В отличие от нее, произошедшее им кажется довольно забавным. Наверное, потому, что их там не было. Затем мы встречаем Сьюзен, а потом Терри и Майкла, и в наше купе вваливаемся уже солидной толпой. Симус и Луна, впрочем, не слишком удивляются.