Отряд

Он говорил много и торопливо. Выяснилось, что за попыткой нашего захвата стоял всё тот же Царь, он же политический аферист Кононов, который рвался к власти и тайком искал компромат на Стрелкова, Захарченко и других лидеров сопротивления, и при этом старательно трудился на бандерлогов. По делу пленный выложил лишь кое-что, но и то, что рассказал, более-менее прояснило ситуацию. Достаточно того, что он сам лично видел, как Царь не раз тайком контактировал с безопасниками Украины. Другим контактом предателя являлся эмиссар Коломойского – диктатора Запорожья, олигарха, афериста, содержателя и хозяина нескольких карательных батальонов. Записав все показания на диктофон, я приказал завязать пленному глаза и руки, потаскать по лесу и отпустить отсюда подальше.

После допроса начали складываться отдельные части мозаики, и по всему выходило, что Царь не мог действовать в одиночку. На мутной картине всеобщего бардака в Новороссии начали проступать черты большого предательства в верхушке ополчения. Конечно, я понимал, что мои соображения – всего лишь домыслы, требующие подтверждения фактами и расследованием. Но мне и без доказательств было понятно, что о прибытии нашего отряда стало известно противнику. С другой стороны, наверняка укры не знали кто мы, и что собираемся делать. Поэтому рейд нужно начинать безотлагательно, скрытно, стремительно и эффективно. Не смотря на вновь открывшиеся обстоятельства, главной идеей рейда по-прежнему оставалось нанесение противнику максимального урона, ослабление его ударного потенциала и вместе с тем уклонение от прямого столкновения с многочисленной пехотой, чтобы не завязнуть в неравной схватке.

Что касается конкретных планов, то мой расчет был прост: в предстояшей акции мы приковывали внимание противника к северному фронту. Поскольку река Донец не позволяла маневрировать в западном направлении, в панической неразберихе укры скорее всего предположат, что мы двинемся вдоль северной окраины Новороссии в сторону Луганска. А мы, нашумев в Лимане, вернёмся по своим следам назад, пополним ресурсы и немедленно двинем на запад,потом прокатимся по вражьим тылам в южном направлении.

В девять вечера я попросил корреспондентов отдалиться, собрал бойцов и поставил задачу. Меня слегка колотил озноб от нашей наглости, ведь сунуть голову в гадючье гнездо, чтобы укусить главную гадюку, могли либо полные отморозки, либо непуганые идиоты. Считать себя теми или иными очень не хотелось бы. Но со стороны рейд пятнадцати сорвиголов против пяти тысяч карателей наверняка представлялся именно так.

В лесу мирно щебетали птахи, и закатное солнышко проблёскивало через листву. В этот тихий летний вечер неплохо бы посидеть у костра с шашлычком и пивом, слушая гитару и болтовню друзей, но злой рок уже разбудил задремавшую историю, которая встряхнулась и привычно расставила людские судьбы на чёрно-белых клетках добра и зла. А это значит, что нам предстояло сыграть с тем самым злым роком в кровавую игру. А история нас потом рассудит.

В глубине души суть Павла Смирнова противилась будущему кровопролитию. Врождённый гуманизм отчаянно протестовал, вытаскивая из памяти разные аргументы, и о том, что человек звучит гордо, и о том, что подставь другую щёку, и о том, что заплати за зло добром. Но все эти нюни напрочь сметались осознаванием реальности смертельной угрозы всему человечеству. С другой стороны, если за зло платить добром, чем тогда заплатить за добро? Поэтому я загнал все сопливые рефлексии поглубже,понимая, что через несколько часов мне придётся убивать и калечить, отложив в сторону извечный спор совести и справедливости.

За внешним спокойствием молчаливые мужики тоже прятали волнение, украдкой бросая взгляды на часы. В который раз проверено оружие и подогнано снаряжение, а время текло всё медленнее и медленнее.

Слава богу, меня от тревожного беспокойства спасали неотложные дела. В первую очередь я поставил на зарядку аккумуляторы и проверил генераторы в разных режимах, заодно незаметно обработав «композитором» машину корреспондентов, поскольку мне категорически не нужны трупы известных людей. Теперь в своём «крузаке» они могли спокойно пережить любой обстрел.