Отряд

– Здесь Бор, – произнёс я в микрофон, – притормозите у храма.

Дитрих понимающе кивнул и встал у обочины. Я выбрался из машины и шагнул в сторону церкви. В чистом просторном дворе возле резного колодца стоял священник и крестил вслед двух отошедших от него женщин. Я направился к нему. Он увидел меня и стал дожидаться, когда я подойду.

Передо мной стоял крепкий высокий человек пожилого возраста с густой с проседью бородой и шевелюрой. Его тёмные глаза отражали вековую мудрость всех его предшественников. Он, молча, стоял и внимательно смотрел, заранее зная, что я ему скажу.

– Благословите, отче, – и я склонил голову.

Он кивнул, положил на мою голову руку и тихо проговорил:

– Храни тебя господь, сын мой. Что привело тебя в храм?

– Грешен я, батюшка, и велики грехи мои смертоубийства.

– Исповедоваться желаешь?

– Нет, отче, не готов я. Не постился, не раскаялся, по пути заехал. Совета прошу и благословения. Не по злой воле убиваю, а по зову долга защищаю землю и народ от нашествия чужаков, что глумятся над верой и памятью предков.

Священник озабоченно вгляделся в мои глаза, ненадолго задумался, потом взял меня за локоть и подвёл к паперти.

– Этот храм во имя святых Петра и Павла сто семьдесят пять лет стоит на этом месте. Трижды его пытались разрушить люди злые и неверующие, но господь не попустил. Он стоял, стоит и будет стоять на этой земле, как оплот веры и памяти. И ты также крепкой ногой стой на земле. Грех твой велик, но господь милосерден и справедлив, ибо сказано: «Нет больше той любви, как положить душу за други своя…». Зло вошло в наш мир вместе с грехопадением праотца Адама и вместе с убийством Каином брата своего Авеля. И повлекли они за собой бесконечную цепь насилия. Однако сказал наш святой покровитель апостол Павел: «Станьте, препоясав чресла ваши истиною, облекшись в броню справедливости, обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым можете угасить все раскалённые стрелы лукавого, и шлем спасения возьмите и меч духовный, который есть Слово Божие». Отриньте неслышный зов лукавого, обратитесь к господу и спасётесь. Ибо сказано: что было, то и будет, и нет ничего нового на земле. Именем господа нашего отпускаю тебе грехи твои. Ступай и больше не греши.

Он перекрестил меня, я приложился к его руке, повернулся и… Все мои бойцы стояли рядом с непокрытыми головами и внимательно слушали. Потом они по очереди стали подходить к священнику за благословением и отходили с посветлевшими лицами и расправленными плечами.

Один Стингер стоял в сторонке, и его лицо выражало высшую степень растерянности и отчаяния. Потом он махнул рукой и подошёл к священнику:

– Святой отец, я мусульманин, уместно ли мне просить благословения у христианина?

– Не бойся, сын мой, бог наш Творец Небесный един для всех людей и всё видит. А обе веры наши от прародителя Авраама. Благословляю тебя воин и отпускаю грехи. Иди и не греши.

Такого счастливого лица, как у Стингера, я давно не видел. К своему БТРу он летел, как на крыльях.

– Хорошо, что мы здесь остановились. Не часто встретишь мудрого человека. И лицо у него доброе, и морщины от пережитого, – произнёс Рокки, устраиваясь на своё место. – Послушал его, и на душе сразу легче стало, будто у доктора подлечился.

– Мудрость – это не морщины, а извилины, и выздоравливать нужно до визита к доктору, – глубокомысленно произнёс Дитрих, покосился, ухмыльнулся и включил зажигание.

Спустя час наша колонна добралась до места и остановилась на краю Шахтёрской площади, к которой примыкал комплекс зданий городской администрации. Мы заглушили моторы и стали ждать Валета. А пока суд да дело, бойцы навалились на немудрящую еду, запивая их водой из бутылок.

Редкие прохожие сначала обходили нас стороной. Три месяца войны научили их опасаться людей с оружием, тем более, таких, как мы, пропылённых, грязных, от которых за сотню метров несло порохом, потом, гарью и кровью. Потом те, кто посмелее, стали подходить и спрашивать о новостях с фронта. Сытые и расслабившиеся бойцы благодушно всех успокаивали, говоря, что опасность с запада миновала.

Потом вдруг кто-то из толпы крикнул, что мы тот самый отряд, который разгромил западную группировку карателей. Оказывается, Донецк переполняли самые разные слухи о событиях на западном фронте. И тут началось столпотворение. Нас моментально окружила быстро растущая толпа. Откуда-то появилось вино и иные напитки, всевозможная закусь. Благодарные женщины лезли к бойцам целоваться. Все хотели пожать нам руки. В общем, начался форменный дурдом. И всё, что я смог сделать, это категорически пресечь пьянку. Закусывайте сколько угодно, но вино, ни-ни. Ребята всё понимали и вели себя достойно.

Вскоре я заметил, что толпу, словно ледокол, рассекает группа вооружённых военных. Во главе этого «клина» я увидел Валета. Слава богу, явился. И впрямь, уже пора ставить точку в нашей авантюре.