Отряд (СИ)

– Я в курсе вашего особого десятка, – генерал интонацией выделил слово «особого». – Разрешаю, чтобы группу охотников составили ваши «браты». Но чтобы все живы остались. Пулемётную команду с мадсенами я терять не могу.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство.

– Гавриил Михайлович, определитесь с местом бивака, дозорами и прочим. Завтра будем думать, как взломать этот орешек. Пока отходим.

Ночь прошла спокойно, несмотря на то, что противник был не далее, чем в шести верстах. Ромка, взяв две тройки братов, ушёл в сумерках в разведку. Беспокоясь за них, ночь практически не спал. Под утро, когда только забрезжил рассвет, охотники вернулись, притащив с собой языка, жалко, что из рядовых всадников.

Как оказалось, плохо спал в эту ночь не только я. Не успел я с братами перекинутся и парой фраз, как к нам подошли Ренненкампф с Ладыженским и переводчиком китайцем с интересным именем Ван Дам Гуй. На Жан-Клода Ван Дамма из моего времени-пространства этот представитель китайского народа был абсолютно не похож. Одним словом, нет, двумя словами – маленький «гуй». Тем не менее, к допросу «языка» переводчик приступил рьяно, и вскоре между ними разразилась отчаянная перепалка на очень высоких тонах.

– Что происходит?! – глядя на ругающихся, удивлённо поинтересовался генерал.

– Ваше превосходительство, пленный из маньчжур, точнее ведёт свой род ещё от древних чжурчжэней. Он возмущён тем, что наш переводчик, который, оказывается, тоже из маньчжур, обрезал косу и служит проклятым иноверцам. Грозит отрезать нашему Ван Даму голову. А переводчик… В общем, Гуй говорит, что пленному сейчас самому отрежут голову, если он будет молчать, – улыбаясь, произнёс я, внимательно вслушиваясь в активный и громкий диалог.

– Вы так хорошо знаете китайский язык, Тимофей Васильевич? – поинтересовался Ладыженский, а Ренненкампф взглядом показал, что очень желает услышать ответ на этот вопрос.

– Гавриил Михайлович, они говорят на маньчжурском диалекте, поэтому понимаю половину слов из того, что слышу. Плюс к этому они ещё и ругаются, используя неизвестные мне идиомы, соответствующие нашему мату. Но общий смысл я уловил.

Переводчик, услышав мои объяснения, сверкнул белозубой улыбкой и произнёс:

– Ваше превосходительство, задавайте вопросы.

– Сколько войск и артиллерии генерал Чжан собрал на перевале?

Ван Дам Гуй перевёл, и снова началась ругань.

– Что там опять?! – раздражённо произнёс Павел Карлович.

– Как не жаль, Ваше превосходительство, но пленённый оказался упёртым фанатиком. Вряд ли мы что от него узнаем. Опять грозится смертью переводчику, – невесело ответил я генералу.

– Чёрт побери! Есть, как вы говорите, Тимофей Васильевич, «язык», а толку от него никакого, – Ренненкампф раздражённо махнул рукой. – Хорунжий Селевёрстов, доклад!

– Ваше превосходительство, мы ещё не успели нанести на карту разведанную обстановку, – виновато произнёс Ромка.

– Пройдёмте в штаб, там всё и покажете, – голос генерала не предвещал ничего хорошего.

«Нда, всю жизнь в армии инициатива имеет инициатора», – подумал я, успев подмигнуть Лису, направляясь за командиром отряда.

В штабной палатке Селевёрстов, совместно с Туром подробно рассказали о результатах разведки. Оказывается, тройка Верхотурова исследовала левый фланг позиций китайцев, а Ромка вместе с тройкой Шаха правый.

По докладу казаков нас ожидала, как минимум трёхрядная оборона противника. По левому флангу обойти позиции китайцев не представлялось возможным из-за скального уступа. По правому флангу была лесисто-горная местность, через которую можно было бы пройти, но Ромка высказал мнение, что там может ждать засада. Пройти до конца перевала не удалось, так как было много дозоров и пикетов противника на этом направлении. Общее количество войск генерала Чжана Ромка оценил не меньше в пять тысяч. Сколько орудий? Не известно, но не меньше двадцати! В общем, у противника пятикратное превосходство в живой силе, двигаться вверх по склону, артиллерии тоже в два раза больше. Наступать – самоубийство!

– Господа офицеры, результаты разведки неудовлетворительные. Конкретных сведений нет, Роман Петрович, одни домыслы, – жёстко произнёс Павел Карлович.

На Ромку было жалко смотреть после этих слов, между тем Ренненкампф продолжил: «Проведём разведку боем, господа»!

Следующие два дня ушло на приведение отряда в порядок. Место для бивака было выбрано удачно. Вода в протекающей речке оказалась чистой. На огородах и полях селения осталось много всего, что пополнило рацион, как бойцов, так и лошадок. Казаки несли дозорную службу, в перерывах которой отъедались и отсыпались. Артиллеристы и пулемётчики совершенствовались в боевом применении своего оружия, отводя тренировкам по шесть-восемь часов в сутки.