Отрицательный рейтинг

Сначала для Санька. Его вдруг сграбастал и попытался обшарить карманы здоровенный лысый негритос, приговаривая что-то насчёт экспроприации экспроприаторов. Ну, или что-то вроде, потому что Санёк африканскими наречиями владел слабо. Зато неплохо владел языком жестов. И сильно удивил борца за права бедных, отказавшись покориться дикой стихии и материально поддержать представителя малоимущих. Вдобавок Санёк сделал стихийному коммунисту так больно, что тот не смог этого скрыть. И жалобным воплем привлёк внимание сородича. Но уже не лысого, а кучерявого. С реденькой паскудной бородкой и массивным сувенирным ножиком а-ля «Рембо уже здесь».

Пришлось Саньку удивить и лохматого тоже. Безобидной шуткой, для которой как раз и пригодился пусть и неудобный для боя, но достаточно острый ножик, коим Санёк внёс существенные изменения в покрой штанишек обоих беженцев из солнечной Африки. Этой шутке Санька научил Фёдрыч. Просто и весело. Разрезаешь нехорошему человеку штаны по линии полужопий и…

Собственно всё. Действительно, забавное получилось зрелище.

Однако насладиться им Саньку и другим зрителям помешала клубная охрана, вежливо попросившая русскую компанию покинуть заведение. Если, конечно, они не хотят проблем с полицией. Потому что Санёк с друзьями здесь – иностранцы, а афроевропейцы – граждане Франции, и полиция однозначно будет на их стороне и даже разбираться не станет, кто на кого напал первым. Так что валите отсюда, господа, если не хотите проблем.

Проблем никто не хотел. Клубов в Париже хватало. Но тем не менее крепкая дружба, стихийно возникшая между Саньком и москвичами, окончательно дала трещину.

И в следующий клуб они отправились уже без Санька. Хотя нельзя сказать, что он расстроился. Наверное, тот Париж, с которым его познакомили московско-сорбоннские étudiantes, был каким-то не таким Парижем.

Что ещё интересно: сколько он ни присматривался, но так и не встретил никого с отметкой Игры.

В полдень прилетела Лика. Лёгкая, как мотылёк, и прекрасная, будто античная статуя. Ну, если не считать того, что кожа её была цвета кофе с молоком, а личико типично русское, скуластенькое, с прямым аккуратным носиком и такими сладкими пухлыми губками, что их сразу захотелось поцеловать.

Что Санёк и сделал после того, как отнял у неё чемодан.

Чемодан был розовый и таких размеров, что в нём без проблем могла бы спрятаться сама хозяйка.

– Это что? – спросил Санёк, пнув розовое вместилище.

– Как что? Мои вещи! И не бей его! – Лика сердито топнула ножкой, обутой в снежной белизны кроссовку. – Это же Париж! Мы в оперу пойдём? А…

Санёк прервал поток вопросов очередным поцелуем, пообещал:

– Всё будет!

И повлёк девушку в сторону стоянки такси.

– Зачем? – удивилась Лика. – Давай убером поедем. Мне говорили, тут такси очень дорогое!

– Плевать! – отмахнулся Санёк. – Денег хватит. Бонжур, – поздоровался он с похожим на моджахеда таксистом и сунул визитку с адресом отеля. – И учти: мы здесь ненадолго.

– А что потом? – Лика потёрлась щекой о его руку.

– А потом синее море, белый песок и много-много любви! Как тебе план?

– Потрясающий! – засмеялась девушка. – А нам обязательно ждать моря и песка?

– Ты же хотела в оперу? – прищурился Санёк.

– Ну-у-у…

– Не парься. Опера будет рядом.

Он не соврал. Следующие сутки они провели в гостиничном номере напротив Гранд-Опера, крохотном, как чулан, но зато с огромной кроватью, занявшей девяносто процентов пространства от входной двери до душевой. Еду и выпивку тоже заказывали в номер.

– Ты прям железный! – сообщила Лика восхищённо.

Санёк хмыкнул, но оказалось, что она вовсе не имела в виду его темперамент.

– Весь твёрдый как камень. Как ты успел так накачаться?

– Да я и раньше был не дохляк, – напомнил Санёк.

– Раньше ты был просто спортивный! – возразила Лика. – А теперь тебя хоть в кино снимай, такие мускулы!

Санёк глянул в зеркало…

А она права, однако. Ну да неудивительно. Год таких… хм… тренировок не шутка.

– Тебе нравится?

– Ага, – Лика погладила его по ноге. – Очень красиво. Даже страшно немного. – Она прижалась к Санькиному животу пушистой головёнкой. – Вдруг ты рассердишься? Убить же можешь!

«Ещё как могу», – подумал Санёк.

– Ещё вина?

– Ага, – проворковала девушка, лаская его горячей ладошкой.

– Тогда отпусти меня… ненадолго.

– Ага, – Лика разжала кулачок.

– Вот странно, – сказала она минутой позже, – ты заказываешь вино, и его просто приносят.

– Не просто, а за бабки, – поправил Санёк. – Что тут странного?

– Никто документов не спрашивает.

– А зачем?

– Ну, возраст…

– А-а-а… – сообразил Санёк. – Ну так у них же паспорт мой в базе. Сколько мне лет, они знают. Хотя никто тут в Париже и не спросил ни разу, сколько мне лет.

– А у нас бы спросили, – Лика пригубила вино. – Ну, в смысле, в Калифорнии. Надо, чтобы больше двадцати одного.

– Сколько? – удивился Санёк. – А в армию тоже с двадцати одного?

– Не знаю. Но, по-моему, меньше.

Саньку стало любопытно, он погуглил… И снова хмыкнул.

– Забавно. Секс можно, в армию, убивать и умирать, можно, а пива выпить нельзя.