Отсрочка от казни

– Как утверждает пострадавшая, Йохимбе коварно пытался произвести сие пагубное действо.

Я взглянул на Регину.

– Насколько я понял, пострадавшая – ты?

– Какой ты догадливый! – за подругу ответила Леся. – Только не надо иронизировать! Это не смешно.

Я взял Регину за руку и отвел на несколько шагов подальше от Влада и Леси.

– Что случилось? – спросил я девушку.

– Ничего! – нахмурилась Регина. – Надоело мне по сто раз одно и то же пересказывать.

– Надоело? Тогда я сейчас развяжу Джонсона, вытащу у него изо рта мяч, и он мне все расскажет.

– Только попробуй! – пригрозила Регина. – Когда надо помочь – вас не дозовешься. А как развязать – так первые!

– Я стоял в тамбуре и ничего не слышал, – объяснил я.

– А твой друг?

– Я не знаю, где он был и почему тебя не услышал.

– Ну, конечно, так всегда бывает, – ответила Регина. – И в итоге на помощь прибежала только эта женщина.

– Так что он с тобой сделал? – напомнил я.

– Ничего хорошего! – раздраженно ответила Регина. – Я думала, он крепко спит, но, как только Леся вышла на минуту из купе, он кинулся на меня…

– Не понял! – покачал я головой. – Ему что, мало было?

– Наверное, мало.

– Так ты же ему вроде как не отказывала? Зачем надо было кидаться, майку рвать?

– А черт его знает! Может, он извращенец, ему силой брать надо.

– Ну и дела! – покачал я головой. – И как вы такого амбала скрутили?

– А это для нас, женщин, пара пустяков, – неожиданно вступила в разговор Мила, выходя из своего купе и протирая руки ароматизированной салфеткой.

Я повернул голову и вопросительно глянул на Влада. Тот все никак не мог оторваться от своих ногтей.

– Так уж сложилось в нашем вагоне, – продолжала Мила, скручивая в пальцах салфетку и кидая ее в ведро с углем, стоящее у титана. – Мужчины у нас выступают в роли жертв преступления либо представителей возмущенной общественности. А женщины выполняют свои извечные обязанности… Да не переживайте так сильно, мы его крепко связали!

Ей очень хотелось увидеть на моем лице проблески угрызений совести и стыда, но я никак не мог воспринять историю с разгулявшимся негром серьезно. Тут я был солидарен с Владом, который откровенно демонстрировал пофигизм. Его неудержимо тянуло на зевоту. Я ждал, когда Мила иссякнет и закроется в своем купе.

– И долго вы собираетесь сушить его в таком виде? – спросил я у Регины.

– Пока в вагоне не появятся настоящие мужчины, – снова вставила Мила.

Мне захотелось вытащить мячик изо рта негра и затолкать его в рот Миле. Это был бы достойный настоящего мужчины поступок.

Я вернулся к Владу, посмотрел на несчастного негра, руки которого затекли настолько, что белые ладони приобрели зловещий малиновый оттенок.

– Ладно, покуражились и хватит, – сказал я, склоняясь над Джонсоном и пытаясь ослабить узел.

Леся вдруг налетела на меня курицей, защищающей своих цыплят.

– А ну, оставь его! – крикнула она, пытаясь вытолкнуть меня из купе. – Не ты вязал, не тебе развязывать!

– Довольно мужика мучить! – проявил я мужскую солидарность. – Может быть, вы его не так поняли.

В ответ на эти слова Джонсон замычал и одобрительно закивал головой.

– Не так поняли? – подбоченившись, воскликнула Леся. – А как его еще можно было понять, если навалился на девчонку и ноги ей раздвинул?

– Да не трещи ты, как сорока! – с трудом подавляя улыбку, перебил я Лесю. – Может, ему что-нибудь приснилось, и он решил, что Регина не против. Зачем парня сразу связывать, как колбасу? Мы здесь друг другу уже как родные стали, можем без скандала обо всем договориться.

– В гробу видала я такого родственничка, – процедила Леся. – А развязывать его не дам. Пусть сначала заплатит за моральный ущерб.

– Да как он заплатит, если пошевелиться не может! – сказал я, чувствуя, что в конце концов смогу уболтать Лесю и добиться смягчения меры пресечения для негра, как вмешался Влад со своей убойной дипломатией.

– Вот что, бабы, – прорычал он, и я понял, что они уже здорово достали его. – Пожалейте себя! Хватит дурью маяться и нагнетать истерию! Вам мало того, что у нас в сортире покойница валяется? Хотите еще приключений на свою голову? Да мы с нашей проводницей и так уже по горло в дерьме сидим, так вы еще и этого несчастного хотите ментам подсунуть! Чтоб второе уголовное дело завели? Да нас всех на месяц в СИЗО упрячут, пока разберутся. И ваш багаж, будьте уверены, перетряхнут. Вам это надо?

Я уже успел постичь своеобразный нрав Леси и понять, что такого тона она не выносит. Влад напрасно накатил на нее. Леся, сверкнув черными глазами, повернула голову и приказала подруге:

– Регина! Сюда!

Подруга, как при строгом муже, опустила глаза и покорно зашла в купе. Дверь закрылась перед моим лицом, как шторка фотоаппарата. Влад усмехнулся.

– Матриархат, – сказал он. – Черт с ним, с Йохимбе. Без нас разберутся. Вытряхнут из него деньжат и оставят в покое. – Он подумал и добавил: – Нам повезло, что в качестве жертвы они выбрали его. Если бы такой финт они выкинули со мной, то пришлось бы расплачиваться с ними бензином. Кстати, о бензине…