Отстойник

«А за неимением? Ведь на них как-то и раньше охотились, когда ружей не было? Можно выкопать яму-ловушку и прикрыть её ветками и листьями. Лось пойдет на водопой и провалится в нее. Или можно загнать с помощью огня, как пещерные люди делали. Все животные боятся огня,» – фонтанировал идеями Андрей. Призрачный запах жареного мяса уже щекотал ему ноздри до одури. Сколько же лет он не ел шашлыков? Страшно вспомнить.

«А более реальные предложения есть? Где копать эту яму? Лось может напиться в любом месте на берегу озера или вообще в соседнем.»

«Понаблюдаем,» – решил Иван Петрович. – «Если он будет приходить сюда на водопой постоянно, то … посмотрим.»

«А о хищниках Вы не думали?» – вновь напомнила о злободневном Катя. – «Лиса то ладно, Бог с ней, если не бешеная. Но могут быть, да, наверняка, есть, и другие. Что мы будем делать, если появятся волки или медведь?»

Вопрос был наболевшим. Нахальные белки бесцеремонно шарили по их импровизированному лагерю, разбитому в центре небольшой каменистой полянки вблизи озера. Утки оглашали окрестности резиновым кряканьем. Теперь вот появился лось.

Полянка, на которой они обосновались, всем была хороша: открытостью, небольшим, но возвышением над окружающей местностью, каменистостью почвы, не позволяющей расти здесь деревьям, а лишь невысокой траве. С нее открывался прекрасный вид на озеро со стелящимся над водой на рассвете туманом. Два топорно, но добротно и со всем старанием сооруженных, крытых еловым лапником шалаша, растянутая на просушку и играющая на ветру сеть и сложенный из камней очаг и составляли все их невеликое хозяйство. С тех пор, как впервые встал вопрос и хищниках, решено было разводить на ночь еще пару костров позади шалашей. Какая – никакая, а защита. Благо, в дровах недостатка не было. Валежника в окружающем лесу было великое множество. Порой мужчины притаскивали волоком из леса по целому стволу упавшего дерева, и Никимчук так хитро зажигал его, что огонь медленно, в течении всей ночи пожирал ствол, словно гигантскую спичку.

Лес был дикий, нехоженый, неприветливый, заваленный буреломом, с торчащими тут и там замшелыми валунами. В этот неуютный пейзаж запросто могла бы вписаться избушка на курьих ножках. Лес был смешанный, с шуршащими плотными, будто монетки, листьями осинами, усыпавшими землю мягким толстым слоем хвои лиственницами, светлыми мазками березовых рощиц и стройными рядами полуголых стволов сосен.

Мелкие кустики лесных ягод устилали землю, словно ковер. Самой вкусной и единственной, чье название знали спутники была голубика – кисленькая, сочная, с ярко выраженным вкусом. Подосиновики – переростки торчали повсюду не таясь. Из конкурентов – только белки. Жарили грибы на раскаленных огнем камнях, как на сковородах, либо на тонких прутиках.

Катастрофически не хватало крайне нужных вещей: ножа, топора, походного котла, куска мыла, в конце концов. Никогда не ходивший в походы Стратег таких мелочей не предусмотрел. Катя, раз и навсегда зарекшаяся по пути на плато использовать свои способности, отчаянно пыталась сотворить хотя бы последний (кусок мыла). Казалось бы, это должно быть ничуть не сложнее мандарина. Но если их Катя производила, словно горячие пирожки, то мыло не выходило никак. Руслан, сопя от натуги и смешно сдвинув брови, тоже пытался. У него не выходило и вовсе ничего. Видимо, для акта творения недостаточно было потенциально имеющейся способности, нужно было особое душевное состояние – страх смерти, испуг, отчаяние, в котором организм мобилизовал бы все свои резервы и стал способен на чудеса.

Купание – забытая, казалось, навсегда роскошь, было ежедневным занятием. Невзирая на холодную воду, повизгивая, покрякивая, да прикрывая причинные места, точно футболисты в ожидании пенальти, купались все. Пожалуй, озеро было единственным местом, кроме дыма костров, где можно было хоть ненадолго избавиться от прилипчивой мошкары.

Судя по всему, на плато сейчас было лето. Хотя о причудах климата в этом ставшем реальностью будущем оставалось только гадать. Днем температура была более, чем комфортной, ночью, конечно, холоднее. Иногда шли дожди, заряжая порой на весь день. Отсюда, с плато, Луна не казалась огромной и зловеще красной, а имела вполне привычный вид. Будет ли зима, когда и какая она здесь, оставалось неясным.