Отступать некуда

В «Доме-2» (трудно отказаться от просмотра настолько познавательной передачи) с недавнего времени живет девочка-москвичка. Вообще в «Доме» мало москвичей, но тут уж так получилось — влюбилась и живет. Она часто ругается со своим молодым человеком, и тогда кричит: «Ты кто такой?», «Ты знаешь, кто я такая?». Кричит и кричит (у нее, по слухам, и папа обеспеченный, и «Нисан-микро» есть), а мальчик и правда, — бездельник и гаер. Но вот недавно я свой «Дом» включить — включила, а на просмотр времени не обнаружила. Хоть, думаю, послушаю. Краем уха. А москвичка наша в тот день опять вздорила с бойфрендом. Не видела я ее гладкого, бесконечно самодовольного лица, прекрасных ног, дивных платьев. Только слышала дежурный ее вопль. И вдруг встрепенулась — насколько же я была глуха! Ведь это ужасный крик человека, ничего вокруг себя не понимающего, себя не понимающего, крик заблудившегося. Вопль в ночи. Она молила своего друга ответить на главные вопросы ее маленькой столичной жизни: может, он знает, кто она такая? А он кто такой? Чего они вообще здесь делают? Как оценить человека, если у него с собой один чемодан?

Как найти своего и не упустить своего? А если ее используют — о, о! Бедная девочка...

Так кто она такая — москвичка? Проверим легенды жизненным материалом.

Склочный характер, презрение к «низшим», болезненное чувство собственного достоинства — это правда?

Возможно, не без того. Вот, например, случилось прошлой весной в Москве маленькое происшествие. Цветущих лет москвичка «напала на работника коммунальных служб» и попала в больницу — оттого, что ей на голову свалилась сосулька. Трудно даже сообразить, с какой последовательностью все эти неприятности произошли. А вот с какой. Девушка вышла из своего подъезда в Малом Афанасьевском переулке и пошла привычною дорожкой вдоль дома. Так, как ходит всегда. Между тем вокруг дома обнаружились ограждения — потому как в тот самый час крышу чистили от сосулек и наледи. И дворник, представитель неприкасаемой касты, предложил девице избрать другой маршрут. Пройти стороной. Выйти за ограждения. Скорее всего, он осмелился крикнуть, т. е. повел себя совершенно непозволительно. Тогда девица вынула из сумочки баллончик с газом и прыснула дворнику газом в наглые глаза. Потому что совершенно невозможно терпеть, чтобы тебе, в твоем собственном дворе, указывали, куда можно идти, а куда нельзя. И вот тут на голову гордой москвичке и свалилась сосулька (так, мелочи, легкое сотрясение московского мозга).

Не повезло патрицианке, конечно. И дворники, наверное, смеялись.

Но разве обязательно надменность двигала девушкой? А как насчет острого чувства ущемленности?

Вот, например, совсем недавний случай: двадцатипятилетняя москвичка поцарапала пилкой для ногтей «Бентли», небрежно припаркованный у входа в клуб и мешавший ей пройти. «Бентли» — вовсе даже не дворник-узбек, тут мелкопоместным барством смелый поступок не объяснишь. Есть, действительно, есть в москвичках некоторый норов, заставляющий их бороться с любым ущемлением врожденных прав. Родной город уплывает из-под ног — кто все-таки в городе хозяин? Дворник, «Бентли»? И низшие, и высшие обступают со всех сторон, теснят... Конечно, всякий большой город сужает физическое, житейское пространство каждого своего жителя, взамен расширяя пространство жизненное.

Конечно, всякая столица принадлежит всем. Как и морское побережье, и Венеция, и место падения Тунгусского метеорита. Но кто-то же должен предъявлять на город особые права? Хотя бы права любви, что ли. Или привычной удушающей ненависти. Я бы сказала, опытная москвичка людей-то не очень любит. И уж точно не жалеет. Как говаривала героиня австралийской романистки Колин Маккалоу, владелица исполинского овцеводческого хозяйства: «У нас здесь слишком много овец, мы их не жалеем. У вас в городах слишком много людей, вы их не жалеете». Но, между прочим, московская женщина и сама ни от кого сочувствия не ждет: «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого не жалели». Зрелых лет даме (особенно жительнице окраины) Москва не в радость. Толку от нее никакого, а хлопот много. Видите ли, большой город — это пространство возможностей. Когда все возможности схлопнулись, жить лучше в местечке поспокойнее.

В одной телевизионной передаче я недавно услышала замечательную фразу. «За последние пятнадцать лет, — сказала ведущая скромного ток-шоу, — в Москве выросло новое поколение столичных девушек. Я бы назвала этот новый тип „девушка-надо“».Что же подразумевается под этим вполне отвратительным определением? Вот что. Девушки следуют жизненным стратегиям, принятым городом в качестве нормы. Надо учиться на юриста или экономиста и делать карьеру — пожалуйста. Модно ходить в кофейни — с нашим удовольствием. Все работают менеджерами в офисах — надо, так надо. Никак нельзя получать меньше тысячи долларов? Постараемся побольше. Нужно умело и грамотно тратить деньги — что ж, наука приятная.