Отступник

— Есть ли что-нибудь еще, что я могу для тебя сделать, мой чародей?

— Да, — сказал я.

Она взглянула на меня и подняла бровь.

— Мне нужна машина.

Глава 28

Я кое-как проковылял один этаж и спустился в больничное крыло Шато, сопровождаемый охранником, который тщательно старался не наступать на раненую ногу. Перевертыш приложил меня головой об стену, оборвав все веревочки в моей голове. Я был совершенно уверен, что если бы я начал подпрыгивать вверх и вниз, раскачивая головой, мои мозги бы расплющило об череп.

Не то что бы я собирался делать что-либо из этих вещей. Идти было достаточно трудно.

В лазарете я обнаружил молодую женщину в белом халате, присматривающей за ранеными. Она двигалась с проворством профессионального доктора, и как раз заканчивала осмотр ран Жюстины. Девушка лежала на кровати, на ее живот были наложены бинты, а глаза смотрели с отстраненным умиротворенным выражением человека, накаченного наркотиками.

Анастасия сидела на кровати рядом с Жюстиной и держала спину прямо. Выражение ее лица говорило о спокойствии. Ее правая рука была крепко привязана к телу черной тканью. Когда я вошел в комнату, она подошла ко мне. Она выглядела бледной и дрожала, но стояла, не опираясь на тонкий деревянный посох.

— Мы сейчас уходим?

— Да, — сказал я и шагнул к ней, чтобы поддержать. — Ты можешь идти?

Я хотел подойти ближе, но она остановила меня своим посохом, слегка улыбнувшись.

— Я и так в крови, поскорее бы убраться отсюда, — проговорила она с ужасным шотландским акцентом.

Мои брови в изумлении взмыли вверх.

— Ты говорила мне, что засыпаешь, смотря Горца.

Ее темные глаза блеснули.

— Я всегда так говорю, когда нахожусь в кинотеатре на просмотре старого фильма в компании мужчины на два века моложе меня.

— А не потому, что ты не хотела ранить мои чувства своим профессиональным мнением по поводу фехтования на экране?

— Молодой человек может быть таким деликатным, — сказала она, на короткое мгновение на ее щеках появились ямочки.

— Мы должны отвезти тебя в больницу, — сказал я, кивнув на ее повязку.

Она покачала головой.

— Перерыв уже задержал нас. Все, что теперь можно делать — это носить перевязь и ждать, когда перестанет болеть так сильно.

Я поморщился.

— У меня есть немного медикаментов дома.

Она улыбнулась снова, но в этот раз я смог понять, как сложно ей сохранять подобающий вид.

— Это было бы чудесно.

— Гарри, — раздался мягкий голос.

Я оглянулся на раненую Жюстину, которая смотрела на меня сонными глазами. Я повернулся к кровати и наклонился, чтобы улыбнуться ей.

— Эй, там.

— Мы слышали, что существо говорило, — сказала она. Все согласные в ее словах были расплывчатыми, речь ровной. — Мы слышали, как оно говорило с тобой и Ларой.

Я взглянул на Анастасию, она коротко кивнула.

— Да, — сказал я Жюстине. Я отчаянно не хотел говорить что-либо, что ей знать не следовало. — Я позабочусь об этом.

Жюстина улыбнулась мне, хотя было видно, что ей трудно держать глаза открытыми.

— Я знаю, что позаботишься. Он любит тебя, ты знаешь.

Я не посмотрел на Анастасию.

— А… Да.

Жюстина взяла мою руку, ее глаза встретились с моими.

— Он всегда беспокоился о том, что никогда не мог поговорить с тобой. Что мир, откуда он пришел, так отличается. Что он не узнает достаточно о людях, чтобы состоять в отношениях. Что он не узнает, что значит быть б…

— Большой шишкой на моей заднице, — сказал я. — Он это прекрасно знает. — Я не смотрел ей в глаза. Последней вещью, которая была мне сейчас нужна, это еще один взгляд в душу. — Жюстина, тебе нужно отдохнуть. Я откопаю его. Не волнуйся.

Она снова улыбнулась, и ее глаза полностью закрылись.

— Ты мне как родственник, Гарри. Ты всегда такой заботливый.

Я склонил голову, смутившись, и опустил руку Жюстины обратно на кровать, а потом накрыл девушку тонким больничным одеялом.

Анастасия задумчивым взглядом следила за мной.

Мы вернулись в переднюю часть дома, и прошли мимо свежей штукатурки, которая могла скрывать смертельно опасные ловушки, через крыльцо, размером с теннисный корт, и сделали несколько шагов к круговой дороге, где нас должна была ждать машина Лары.

Я так резко остановился, что Анастасия почти врезалась в меня сзади. Она восстановила баланс, зашипев от боли, взглянула туда и дыхание ее перехватило.

— О мой…

Около двух тонн британской стали и хрома. Мурлыкающий двигатель, звучащий как машинка для вышивки. Белый ролс-ройс — лимузин старой модели, что-то прямо из фильма про гангстеров и бутлегеров, в отличном состоянии. Сияющие панели, безупречно навощенные, тепло светящиеся охрой в свете заката над Шато.

Я прошел дальше, всматриваясь в ролс. Пассажирское сиденье сзади было больше моей лузерской квартиры. Или по крайней мере так казалось. Интерьер был выполнен в серебристо-серой и белой коже, с такими же оттенками деревянных панелей, отполированных до сияющего блеска и сочетающихся с серебром. Ковер на полу ролса был толще и шикарнее, чем хорошо ухоженная лужайка.

— Офигеть, — тихо сказал я.

— Это работа кровавого искусства, — выдохнула стоявшая рядом Анастасия.

— Офигеть, — прошептал я.

— Посмотри на филигрань!

Я кивнул.