Отступник

–… Не хочу мешать вашим сладостным объятиям и быть сварливой, но у нас есть одна проблема. Вы совершенно забываете, что с таким клеймом наш будущий маг не сможет поступить ни в одну академию. Ни один нормальный одаренный его не возьмет в подмастерье, они его или прибьют сами, или сдадут первому попавшему патрулю, чтобы получить награду…

— Бббооо…нооа.

— Что? Карлотта забылась и стиснула опять в своих стальных тисках так, что у меня кости заскрипели.

— …Братик, Дарий пытается сказать, что ему больно…

Опомнившись, Карлотта наконец отпустила меня, извинившись, разгладила мою смятую рубашку, как будто-то в этом было дело. Но во всяком случае я мог вздохнуть. И мне перестала грозить участь быть раздавленным в гидравлическом прессе ее объятий.

— Но что же нам тогда делать?

— Понятия не имею. — Я на всякий случай отполз от нее, а то опять вздумает меня потискать. — Пока что ничего не остается, кроме как учиться самостоятельно, а значит нужно найти книги, хотя бы базовые для самых начинающих. Уверен, такие есть в книжных лавках в среднем городе, и я знаю того, кто нам поможет их стянуть. Все равно я сегодня вечером собирался к Мари пойти, заодно вас познакомлю.

— К Мари?

— Да, она вольная, ну еще она мне нравиться, и ей доверяю, насколько это вообще возможно. (Вольными называли людей работающих на интересы гильдии, но не принадлежащих ей, соответственно, они не могли рассчитывать на защиту в случае каких-либо проблем, но они могли делать то, что…ну вы поняли)

Она поерзала поудобнее устраиваясь на грязном полу рядом со мной, поправила непослушную прядь черных волос за ухо, искоса с лукавой улыбкой взглянула на меня.

— Расскажи мне, каково это? Что ты чувствуешь еще кроме голосов.

Но вместо меня ей ответил мой желудок. Громко пожаловался на забытом диалекте, что его не кормили уже несколько суток, а обветренный и засохший кусок сыра найденный в ее комнатушке, он за еду не считает. — Прости Карлотта, я два дня ничего не ел. Я взялся за жалобно урчащий живот двумя руками, — Давай ты сходишь принесешь нам что-нибудь пожевать, а я пока дверь попытаюсь починить.

Она явна была не согласна с этим, но подумав все же решила, что я от нее никуда не денусь, так что она кивнула и ушла за обедом. А я пытался приладить хлипкую покосившуюся дверь на ее законное место имея из инструментов только пару мечей и кинжал. Но провозившись минут двадцать мне все-таки удалось поставить ее назад, она даже закрывалась. Криво и со скрипом, но закрывалась.

Вскоре вернулась Карлотта, она принесла нам две большие порции вкуснейшего обеда из свежей капусты фаршированной картофелем и зеленым горошком, рыбу обжаренную с баклажанами с кислой приправой из зелени. Стола у нас в комнатушке не было, так что расстелив тряпку на крыше пристройки, мы сели на пол друг напротив друга. И любуюсь на восхитительный вид бирюзовых волн залива ели, наслаждаясь жарким днем и обществом друг друга. Это была обалденно вкусная и свежая еда, естественно я слопал большую часть. Она просто за компанию ковырялась в рыбине смотря на то, как я уплетаю принесенный обед.

— Так что, расскажешь мне каково это ощущать себя магом? Мне же безумно интересно и я от тебя не отстану!

Я улыбнулся ей. Впервые после ареста я улыбнулся. Тюрьма убивает улыбки, душит их во тьме казематов. Смертники практически не улыбаются, им просто нечему улыбаться. Ты можешь подарить кому-нибудь оскал животного, а не теплую улыбку. Потому что хищники вроде громилы в яме считают улыбку слабостью, слабые вроде соседа за клеткой, которого так и убили из-за куска сыра рассматривают ее как приглашение, а надзиратели — как повод сотворить какую-нибудь пакость, все лишь с бы стереть ее с твоего лица.