Отступник

– Ты обратил свое оружие против нас. Мы подавляли восстание, которое возглавлял ты со своими людьми, бросив вызов королю, которому поклялся в верности. Ты нарушил клятву, Роберт. Во имя Христа, чего ты ожидал? Что король Эдуард ничего не предпримет?

– Хэмфри, – резко бросила Бесс. Но мужчины уже не слышали ее.

– Ты стоишь на границе между двумя нашими королевствами, – продолжал Хэмфри, и лицо его налилось краской в свете пламени свечей, – перепрыгивая с одной стороны на другую, когда тебе это выгодно. Полагаю, так может поступать человек, не имеющий убеждений. Настоящий трус!

Роберт резко встал, и кресло за его спиной с грохотом полетело на пол. Он покачнулся, когда выпитое ударило ему в голову, а потом принялся слепо шарить рукой по поясу в том месте, где должен был висеть меч, которого там не было. Пока он искал несуществующий клинок, Хэмфри ударил его кулаком в лицо. Роберт покачнулся от удара, но устоял на ногах. Он выпрямился, потирая челюсть, а потом бросился на Хэмфри и вцепился тому руками в горло.

Бесс и Элизабет закричали, рыцари вскочили со своих мест, а двое мужчин сплелись в жестоких объятиях. Потеряв равновесие, они повалились на стол, который в щепы разлетелся под ними, отчего тарелки, кувшины и кубки рассыпались по полу. Они боролись посреди обломков, осыпая друг друга ударами. Роберт ухитрился усесться верхом на грудь Хэмфри и нанес ему сильнейший удар, но граф схватил серебряный поднос и огрел его по голове. Перед глазами у Роберта все поплыло. Почувствовав, как что-то теплое и влажное течет у него по щеке, он схватился за лицо, думая, что ублюдок ранил его. Но пальцы его оказались перепачканы гусиным жиром.

Зарычав, он отвел кулак для удара. Но в это мгновение сзади на него обрушился ледяной водопад. Роберт опешил, чувствуя, как по затылку и шее стекает холодная вода. Обернувшись, он увидел Бесс, яростную, как фурия, которая держала в руках серебряный таз для воды, один из тех, что слуги расставляли на столах для того, чтобы гости могли ополоснуть в них руки. Основная масса воды обрушилась на него, но и Хэмфри досталось немало. Барахтаясь под ним среди обломков, тот тоже промок до нитки. Откинув со лба прядь влажных волос, Роберт с трудом поднялся на ноги.

Видя, что на него устремлены взоры брата, жены и всех мужчин и женщин в зале, он на мгновение устыдился. Он набросился на другого графа, своего бывшего друга, и затеял драку, словно дебошир в таверне. Смахнув с глаз капли жирной воды, он протянул руку Хэмфри. После недолгой паузы тот принял ее и позволил поднять себя на ноги. Оба остались стоять на месте, мокрые до нитки, под презрительным взглядом Бесс.

– Хэмфри… – начал было Роберт. Он небрежно отмахнулся, когда кусок дичи соскользнул у него по щеке.

Уголки губ графа дрогнули, но он так и не улыбнулся.

Глава двадцать вторая

Кортрейк, Фландрия 1302 год

По равнине брели три тысячи пехотинцев, черные от грязи, с ног до головы перепачканные кровью и взмокшие от пота под полуденным солнцем. Раненым помогали идти по топкой земле, перебираться через канавы и заполненные водой траншеи, и над медленно движущейся колонной висел шумный ропот недовольства, который прорезали крики и стоны. Они оставили позади сломанные мечи, топоры и изрубленные в кровавое месиво тела павших товарищей. В спины им ударял слитный рев девятитысячного сборища ополченцев, в несколько рядов стоявших перед замком Кортрейка. Они размахивали пиками и дубинами, а французские рожки и горны играли отступление.

Граф Роберт д’Артуа наблюдал за отходом своей измученной пехоты, почти не обращая внимания на торжествующие вопли фламандцев, что неслись им вслед подобно приливной волне. Заслуженного ветерана, прославленного победителя множества рыцарских турниров, его прислал сюда король Филипп, чтобы он железной рукой подавил восстание, охватившее всю Фландрию. Издевательские выкрики и насмешки, летевшие из толпы ткачей, валяльщиков сукна и красильщиков, не трогали его. Вооруженные пиками и дубинками, они вырядились в кожаные акетоны[30], а настоящие доспехи были лишь у немногих представителей знати, возглавлявших этот сброд. Артуа улыбнулся. Эти мужланы решили, что победили. Позади него на болотистой равнине ждали своего часа две с половиной тысячи рыцарей, устремив ввысь острия копий, и жаркое июльское солнце отражалось от нагрудников лат, шлемов и украшенных чеканкой уздечек их боевых коней.