Отсутствующая структура. Введение в семиологию

ционально не только квадрату, но, возможно, также и кубу расстоя­ния". С другой стороны, различия культур гораздо более существен­ны, чем обычно принято думать. Многие пространственные детерми­нации, имеющие значение для американца, ничего не говорят немцу. Представление о личном пространстве, свойственное немцу и отра­жающее национальную тоску по жизненному пространству, по иному определяют границы его privacy, которой угрожает чужое присутст­вие; значение открытой или закрытой двери радикально меняется в зависимости от того, находишься ты в Нью-Йорке или Берлине. В Америке заглянуть в дверь означает все еще "быть вне", в то время как в Германии это значит "уже войти". Передвинуть стул поближе к хозяину, будучи в чужом доме, в Америке, да и в Италии, может быть воспринято благосклонно, в то время как в Германии это будет про­явлением невоспитанности (стулья Миса ван дер Рое так тяжелы, что их с места не сдвинешь, тогда как стулья архитекторов и дизайнеров не немцев много легче Вместе с тем, у нас диваны обычно стоят на своих местах, зато в японском доме мебелью распоряжаются иначе). Люди Запада воспринимают пространство как пустоту между предме­тами, тогда как для японца — припомним их садовое искусство — пространство это форма среди других форм, наделенная собственной конфигурацией. Вместе с тем, в словаре японцев нет понятия privacy, и для араба "быть одному" вовсе не означает "уединиться физически", но только "перестать разговаривать" и т. д. Определение количества квадратных метров жилплощади на человека имеет смысл только внутри конкретной культурной модели, механическое перенесение пространственных культурных норм с одной культурной модели на другую ведет к разрушительным последствиям. Холл различает куль­туры "монохронные" (принадлежащие этой культуре склонны брать­ся за одно какое-то дело и доводить его до конца, таковы, например, немцы) и культуры "полихронные", как, например, романская, пере­менчивость и непостоянство ее представителей часто интерпретиру­ются северянами как неупорядоченность и неспособность закончить начатое дело Любопытно отметить, что монохронная культура ха­рактеризуется низким уровнем физического соприкосновения, в то время как для полихронной характерно противоположное, естествен­но, что при таком положении дел один и тот же феномен будет толко­ваться в этих культурах совершенно по-разному и вызывать разные реакции. Отсюда целый ряд вопросов, которые проссемика ставит перед градостроительством и архитектурой в целом, какова макси­мальная, минимальная и оптимальная плотность населения в сель­ской, городской или смешанной местности в каждой конкретной куль­туре? Какие "биотопосы" сосуществуют в многонациональной куль-

251

туре? Каковы терапевтические функции пространства в деле смягче­ния социальной напряженности и усиления интеграции разных групп? К трем пространственным измерениям проссемика добавляет чет­вертое — культурное, которое если и недостаточно измерено, все же от этого не менее измеряемо, кроме того, не будем забывать, что внутри этого пространства существуют сильные и слабые коды 36.

II.7.

Какие выводы следует сделать из сказанного применительно к нашему исследованию? Расстояние в X метров, разделяющее двух индивидов, состоящих в каких-то отношениях, является физическим фактом и количественно исчисляемо. Но тот факт, что это расстояние в различных социальных ситуациях и контекстах обретает различные значения, приводит к тому, что измерение перестает быть измерением только физического события (расстояния), становясь измерением зна­чений, приписываемых этому физическому событию. Измеренное рас­стояние становится смыслоразличительным признаком проссемического кода, и архитектура, которая при созидании собственного кода берет это расстояние в качестве параметра, рассматривает его как культурный факт, как систему значений. И при всем при этом мы не выходим за пределы левой стороны треугольника Огдена — Ричардса Физический референт, с которым имеет дело архитектура, всегда уже опосредован системой конвенций, включившей его в коммуникатив­ный код. Архитектурный знак в этом случае соотносится уже не с физическим референтом, а с культурным значением. Или, скажем томнее, архитектурный знак превращается в означающее, денотирующее про­странственное значение, которое есть функция (возможность установ­ления определенного расстояния), в свою очередь становящаяся озна­чающим, коннотирующим проссемическое значение (социальное значение этого расстояния).