Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Более понятно, хотя и менее красиво, можно объяснить то же самое на примере логической и психологической механики игры в чет-нечет, в которой я, выбирая ход, пытаюсь представить себе, что думает противник о том, как я себе его представляю, чтобы загадать чет, будучи точно уверенным в том, что он ожидает нечет, и наоборот. В тот миг когда мне удается представить себе его представление о моих мыслях о нем, мы оба оказываемся внутри некой объемлющей нас обоих логики: логики Другого 114.

Мы не случайно употребили выражение "логическая и психологи­ческая механика": Другой есть место надиндивидуальной психо-логики, которая нас определяет. "C'est de la structure de la détermination qu'il est ici question"("Здесь ставится вопрос именно о структуре детер­минации").115 И именно в сторону этой структуры детерминации осуществляется движение: "l'inconscient est cette partie du discours con­cret en tant que transindividuel, qui fait défaut à la disposition du sujet pour réétablir la continuité de son discours conscient" ("бессознательное это та часть какого-то конкретного межиндивидуального дискурса, которая остается за кадром намерений субъекта, обеспечивая континуаль­ность, связывающую его сознательную речь") 116.

114 Ibidem, pag. 58, 59.

115 Ibidem, pag. 52.

116 Ibidem, pag. 258.

331

II.3.

Главный вопрос в том, кто говорит?117 Или так: кто этот тот, кто думает во мне? ("Quel est donc cet autre à qui je suis plus attaché que à moi, puisque au sein le plus assenti de mon identité à moi-même, c'est lui qui m'agit?"118 Сам вопрос об истине возможен, когда язык уже есть: тот язык, в котором бессознательное утверждается как речь Другого, того Другого, "qu'invoqué même mon mensonge pour garant de la vérité dans laquelle il subsiste"119.

Этот Другой, ухватывание которого потребно для самого хода развития мысли (и чья непостижимость, как это ни плохо, оказывается единственной терапией, которую признает психоанализ Лакана), "се n'est pas cela qui puisse être l'objet d'une connaissance, mais cela, ne le dit-il pas (Freud), qui fait mon être et dont il nous apprend que je témoigne autant et plus dans mes caprices, dans mes aberrations, dans mes phobies et dans mes fétiches, que dans mon personnage vaguement policé". Этот Другой, стоящий за несостоявшимися действиями и за самим безумием, а равно и за ходом мысли мудреца (способного, как мы убедились, к самопознанию и приходящего к нему в итоге неопровержимых умо­заключений, сделанных им по поводу того, как происходит самоото­ждествление субъекта через его отражение в других), не может быть ничем иным, кроме как Логосом . И не окажется ли тогда этот Логос (Дух, по Леви-Стросу), манифестирующийся в бессознательном в той мере, в какой оно — дискурс Другого, сцеплением означающих, соб­ственно языковыми закономерностями, языком как детерминирую­щей структурой?

III. Лакан: структура детерминации

III.1.

Но что делает язык детерминирующей структурой? Бинар­ность, бинарная структура, та самая, которой столько занимались лингвисты от Соссюра до Якобсона, та самая, что лежит в основе алгебры Буля (и стало быть, работы ЭВМ) и теории игры.

117 Ibidem, pag. 411. Но это вопрос Ницше. Ср. также Foucault, cit., pag. 330.

118 "Кто же этот другой, к кому я привязан сильнее, чем к самому себе, ибо в самой потаенной глубине самого себя, там, где происходит самоотождествление, я нахожу не себя, а его, меня подталкивающего". Ibidem, pag. 523-524

119 "который даже к моей лжи вызывает как к гарантии собственной истинности". Ibidem, pag. 524, 525.

120 "это не то, что может быть объектом познания, но то несказываемое (Фрейд), что составляет мое существо и свидетельствует о том, что я лучше и больше выявляюсь в капризах, аберрациях, фобиях и пристрастиях, чем оставаясь в облике соблюдающего приличия человека". Ibidem, pag. 121.

121 Ibidem, pag. 526. Ср. также pag. 642.

332

Цепь означающих формируется при помощи наличия и отсутст­вия признака: игра, в которой мальчик, еще ребенок, отмечает чередованием слогов исчезновение и появление (fort-da!)122 предме­та, "ce jeu par où l'enfant s'exerce à faire disparaître de sa vue, pour l'y ramener, puis l'oblitérer à nouveau, un objet, au reste indefférent de sa nature, cependant qu'il module cette alternance de syllabes distinctives, — ce jeu, dirons-nous, manifeste en ses traits radicaux la détermination que l'animal humain reçoit de l'ordre symbolique. L'homme littéralement dévouse son temps à déployer l'alternative structurale où la présence et l'absence prennet l'une de l'autre leur appel"123 .