Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Но семиологическое исследование показывает не только раз­личные пути обновления кодов и идеологий под влиянием неодно­значно построенных сообщений. Оно вместе с тем выявляет непрерыв­ность самого процесса образования новых кодов и идеологий. Произ­ведение искусства, которое открывает новые возможности языка и учит смотреть на мир по-новому, в тот самый миг, когда оно это делает, само становится образцом. Складываются новые языковые и идеологические навыки; появившись на свет, такое произведение ис­кусства начинает диктовать свои нормы употребления языка и виде­ния мира. Возникают новые коды и новые идеологические ожидания. И все повторяется наново. Восприимчивый читатель, желающий по­стичь какое-нибудь произведение искусства прошлого во всей его первозданной свежести, должен руководствоваться не только своими собственными кодами, которые были бы иными, если бы это произве­дение в свое время не появилось на свет и не было бы определенным образом усвоено обществом; он должен реконструировать тот рито­рический и идеологический универсум, ту коммуникативную ситуа­цию, в которой родилось произведение. Эту задачу и выполняет фи­лология, старающаяся приблизить нас к тому миру, в котором оно было создано и впервые прочитано или увидено. Даже если постиже­ние специфического языка этого произведения, растянувшееся на века, подготовило нас к его усвоению, сделало эрудированнее, и мы можем читать его, справляясь с трудностями, перед которыми вынуж­ден был отступить его современник.

II.5.

Кроме того, следует иметь в виду, что произведение искусства, как и любое другое сообщение скрывает в себе собственные коды: сегодняшний читатель поэм Гомера извлекает из стихов такую массу сведений об образе мыслей, манере одеваться, есть, любить и воевать,

99 См. Edoardo Sanguineti, Ideologia e linguaggio, Milano, 1965; Angelo Guglielmi, Avanguardia e sperimentalismo, Milano, 1964; Fausto Curi, Ordine e disordine, Milano, 1965; AAVV, Il gruppo 63, Milano, 1964; AAVV, Il romanzo sperimentale, Milano, 1966; Alfredo Giuliani, Immagini e maniere, Milano, 1965; Renato Barilli, La barriera del naturalismo, Milano, 1964; AAVV, Avanguardia e neo-avanguardia, Milano, 1966; Umberto Eco, Del modo di f ormare come impegno sulla realtà, in "Menabò" n 5 (ныне Opera aperta, 22ed., cit.)

112

что он вполне способен воссоздать идеологический и риторический мир, в котором жили эти люди. Так, в самом произведении мы отыс­киваем к нему ключи, приближаясь к исходному коду, восстанавлива­емому в процессе интерпретации контекста.

II.6.

Итак, чтение произведения искусства можно себе представить как непрестанный колебательный процесс, в котором от самого произ­ведения переходят к скрытым в нем исходным кодам и на их основе — к более верному прочтению произведения и снова к кодам и подкодам, но уже нашего времени, а от них к непрестанному сравнению и сопо­ставлению разных прочтений, получая удовольствие от одной только многоликости этой открывающейся картины, многосмысленность, связанной вовсе не только с тем, что нам удалось в какой-то мере приблизиться к первоначальному коду автора, постоянно преобразуя наш собственный первоначальный код.

И всякая интерпретация произведения искусства, заполняя новы­ми значениями пустую и открытую форму первоначального сообще­ния (не изменяющуюся в течении веков физическую форму), кладет начало новым сообщениям-означаемым, которые призваны обога­щать наши коды и идеологические системы, перестраивая их и подго­тавливая почву завтрашним читателям для нового прочтения произ­ведения. Определяя этот непрерывный процесс обновления, анализи­руя различные его фазы, семиология, однако, не в состоянии предска­зать те конкретные формы, в которые он выльется.

II.7.

Семиотикам известно, что сообщение развивается, но они не знают, во что оно разовьется и какие формы примет. Самое большее, что они могут, это, сравнивая сообщение-означающее, которое оста­ется неизменным, с порожденными им сообщениями-означаемыми, очертить некое поле свободных интерпретаций, за пределы которого возможности прочтения выйти не могут, и увидеть в означающих произведения ту естественную и необходимую обусловленность, то поле несвободы, придающее определенность всему структурному ри­сунку произведения, которое теперь становится способным подсказы­вать читателю, как и чем можно заполнить его открытые формы 100.

Однако, не исключено, что когда-нибудь коды гомеровской эпохи

окажутся безнадежно утраченными и мир коммуникаций станет питаться иными, невиданными нынче кодами, и тогда гомеровские

100 По поводу диалектики формы-открытости см. Opera aperta, cit. Содержание последних параграфов отражено на рис. 3

113

поэмы будут прочитаны так, как нам сегодня и представить себе невозможно.

II.8.