Отсутствующая структура. Введение в семиологию

Если мы снова призовем на помощь здравый смысл, то его ответ будет тот же, что и у моррисовской семиотики: "портрет человека иконичен только до известной степени, ведь покрытый красками холст совсем не то, что кожа, в отличие от изображенного на портрете человека, портрет не наделен способностью говорить и двигаться. Кинематографическое изображение несколько более иконично, но тоже не вполне". Разумеется, такое рассуждение, выдержанное до конца, приведет Морриса, а равно и здравый смысл, не куда-нибудь, а к упразднению самого понятия иконичности: "Абсолютный икони­ческий знак не может быть не чем иным, как собственным денотатом", а это то же самое, что сказать, что подлинным и исчерпывающе иконическим знаком королевы Елизаветы будет не портрет Анниго-

2 Charles Morris, Segni, linguaggio e comportamento, Milano 1949, pag 42 O Моррисе см Ferruccio Rossi-Landi, Charles Morris, Roma, 1953 См также Моррис Ч У Основание теории знаков В кн. Семиотика М , 1983 С 37—89 Его же Знаки и действия Из книги Значение и означивание Там же С 118—132

124

ни, а сама королева Елизавета или ее научно-фантастический "двой­ник". Моррис и сам на последующих страницах старается занять более гибкую позицию, утверждая "Не будем забывать о том, что иконический знак только в некоторых своих аспектах подобен тому, что он означает. И стало быть, иконичность — вопрос степени"3. И когда, продолжая в том же духе и говоря о невизуальных иконических знаках, Моррис ссылается на ономатопею, становится ясно, что раз­говор о степенях, размывая понятие иконичности, делает его слишком неопределенным, потому что иконичность "ку-ка-ре-ку"* по отноше­нию к крику петуха очень слабо выражена, и, кстати говоря, для французов соответствующий знак будет "ко-ке-ри-ко".

Весь вопрос в том, что мы понимаем под "некоторыми аспектами". Иконический знак сходен с означаемой вещью только в некоторых своих аспектах Вот ответ, который может удовлетворить здравый смысл, но не семиологию.

II.3.

Рассмотрим один из примеров рекламы В протянутой руке стакан с пенящимся, переливающимся через край, только что нали­тым в него пивом. На запотевшем стекле капельки влаги, рождающие непосредственное (как это свойственно индексальным знакам) ощуще­ние холода

Трудно не согласиться с тем, что эта визуальная синтагма — ико­нический знак. И мы прекрасно понимаем, о каких свойствах означен­ного объекта идет речь. Но бумага это бумага, а не пиво и холодное отпотевшее стекло. На самом деле, когда я вижу стакан с пивом — это старая проблема психологии восприятия, которой от веку занималась философия, — я воспринимаю пиво, стекло и холод, идущий от стака­на, но я их не ощущаю, что я чувствую, так это некие зрительные раздражения, цвета, пространственные отношения, освещение и т. д , хотя бы и организованные в какое-то поле восприятия, и я их коорди­нирую вплоть до того момента, пока не сложится некая структура, которая на основании имеющегося у меня опыта рождает ряд синес­тезий, в конце концов наводя меня на мысль о холодном пиве в стакане. Не иначе обстоят дела и с изображением стакана с пивом. Я реагирую на какие-то зрительные стимулы, координируя их в струк­туру и воспринимая образ Я работаю с опытными данными, идущими ко мне от изображения, точно так, как я работаю с опытными данны­ми, идущими ко мне от восприятия реального стакана: я их отбираю и группирую на основании определенных ожиданий, зависящих от имеющегося у меня опыта, стало быть, на основании сложившихся

3 Morris, cit, pag 257

125

навыков и, следовательно, на основании кода И все же в этом случае обсуждение соотношения кодов и сообщений не решает вопроса о природе иконического знака, касаясь по преимуществу самих меха­низмов восприятия, которые в конечном счете могут быть рассмотре­ны как механизмы коммуникации, т e такого процесса, который толь­ко тогда имеет место, когда благодаря навыкам определенные стиму­лы наделяются некоторым значением 4.

Итак, первый вывод, который можно сделать, будет таков, икони­ческие знаки не "обладают свойствами объекта, который они пред­ставляют", но скорее воспроизводят некоторые общие условия воспри­ятия на базе обычных кодов восприятия, отвергая одни стимулы и отбирая другие, те, что способны сформировать некую структуру восприятия, которая обладала бы — благодаря сложившемуся опыт­ным путем коду — тем же "значением", что и объект иконического изображения