Отвергнутая

Чтобы полностью раскрыть в себе силы, которые ты унаследовала от своей матери, иди в лес, в его южную сторону, к Медной горе. Там живёт бабка Акулина, она сможет тебе помочь. Жаль, что не я обучу тебя всему…

Но я верю в то, что ты сможешь стать сильной Пророчицей – такой, какой была твоя мать. И ты поверь в это, поверь в свою силу, в свою ассиру, она огромна…

С каждым словом Всемила становилась все более прозрачной, как будто таяла на моих глазах.

Вскоре я осталась на лавочке одна. Я сидела возле горячей печи, и слёзы текли и текли из моих глаз.

– Спасибо тебе за всё, Всемира…

* * *

Что же случилось тем страшным днём в Северном лесу, когда я и маленькая Всемила чуть не погибли от рук выжившего из ума старика и потерявшего голову от жажды власти Ярослава? Моя мама Всемила и сама мать-природа вступились за нас, обрушившись мощной бурей на головы тех, кто посмел творить зло на священной земле. Сильнейший ураган внезапно начался и так же внезапно стих потом.

Когда я лежала с мешковиной на голове и обливалась слезами от нечеловеческого ужаса, охватившего моё тело, к жертвенникам подоспели Добромир, Дарья и Всемира.

Когда раздались первые удары грома и молния озарила надвигающиеся со всех сторон чёрные тучи, Добромир выстрелил из лука в Ясеня, охраняющего Велимира.

Отчаянно завопив, тот навёл среди собравшихся на поляне людей – колдунов и старейшин – сильный переполох. Страшные и нелепые, в звериных масках, они повскакивали со своих мест, прикрывая своими телами фигуру Велимира. Но колдун не смог скрыться от кинжала Добромира, которому покровительствовал сам Белобог.

В этой суматохе Дарья подбежала к жертвеннику и сгребла в охапку Всемилу, которая в одной льняной рубашке надрывалась от плача. Со всех ног Дарья побежала с ребёнком к лесу, Ярослав, видя эту картину, пришёл в бешенство и кинулся за ней, но поднялся сильнейший ветер, который сбивал его с ног и не давал двигаться вперёд. Тогда он вернулся ко мне и занес надо мной свой кинжал.

Ветер неистовствовал, деревья раскачивались, хлестали наших врагов по спинам ветвями, вырывали из рук тяжелые палки и острые колья. Среди густого дремучего леса развернулось целое сражение – война, в которой одолеть врагов, превосходящих нас по силам, помогли те духи и боги, в которых я никогда не верила. Люди в звериных масках разбежались по лесу, как жалкие муравьи.

Чернобог, которому всю свою жизнь поклонялся Велимир, от которого он ждал наивысшего дара вечной жизни, не смог противостоять светлым силам во главе с самой природой-матерью.

Чёрные птицы, защитницы моей мамы Всемилы, летали и били своими мощными крыльями недругов. Мать-природа неистовствовала. Буря, бушевавшая над лесом, вырывала вековые ели с корнем, стирала всё тёмное и неприглядное на своём пути, чтобы после великого разрушения возрастить на этих землях чистое и светлое.

Я не видела, как ветви опутали Ярослава после того, как он пронзил меня своим кинжалом. Тонкие, гибкие побеги проросли из деревянного жертвенного стола, опутали ноги, руки, шею. Ярослав кричал, разрывал руками ветви, но новые и новые побеги всходили и обвивали его, словно тысячи змей.

Добромир, расправившийся с Велимиром, ловко запрыгнул на жертвенник и вонзил кинжал Белобога Ярославу в грудь.

– Никогда ты больше не сможешь подчинить себе ни женщину, ни Общину! Не бывать этому! – закричал Добромир, лицо его покраснело от волнения и напряжения.

Когда Ярослав повалился замертво на землю, Добромир посмотрел на моё бледное, бездыханное тело с кинжалом Ярослава в груди, посмотрел на кровь, пропитавшую ткань платья и деревянные доски жертвенника и без сил осел на землю. Из груди его вырвались глухие рыдания, которые, казалось, заглушили всё вокруг. А после лес наполнился зловещей, мёртвой тишиной.

Её нарушали лишь большие чёрные птицы, сидевшие на верхушках деревьев и хлопающие крыльями. Они не смогли уберечь меня и заунывно каркали, оплакивая мою гибель…

* * *

Все это рассказал мне Добромир. Мы шли с ним к Озеру Жизни. Мне хотелось своими глазами взглянуть на место, обладающее такими чудодейственными силами, место, которое подарило мне вторую жизнь. А ещё мне хотелось поблагодарить Всемиру.

– И попрощаться с ней? – грустно спросил Добромир, когда я сказала ему об этом.

– Нет, прощаться не буду, она всегда будет жить в моём сердце так же, как моя мама.

Добромир улыбнулся, взял малышку Всемилу из моих рук и подбросил её в воздух, отчего та весело засмеялась.

* * *

Вскоре мы с Добромиром стали семьей, скрепили наш союз на Красной горке. Община ликовала при виде счастливых лиц её новых правителей. Старейшина, хоть и был совсем молод, но уже доказал людям, что он силён и отважен, мудр и терпелив, справедлив и добр. Я смотрела в светлое лицо Добромира и понимала, что лучшего правителя просто не может быть. А ещё я понимала, что безумно люблю этого мужчину.