Отвергнутая

То, что открылось моим глазам, было невообразимым, жутким зрелищем. Люди в страшных звериных масках сидели за огромными столами и поедали сырое мясо, над которым вились стаи мух. А в центре жертвенных столов были места, выложенные цветами – вероятно, для нас со Всемилой.

На каждом месте были разложены языческие руны, а сбоку лежали аккуратно сложенные ножи. Сомнений не оставалось, нас убьют. Заколют, как животных, чьи разделанные туши разложены по столам. А потом съедят, чтобы обрести вымышленную силу Змея, в которую все они слепо верят.

Может ли неразумная вера разрушать чьи-то судьбы, губить жизнь невинных? Я смотрела на жертвенные столы, на всё это сумасшествие вокруг и понимала, что может. Это не пережитки далёкого прошлого, это происходит здесь и сейчас…

По знаку Велимира Ясень надел мне на голову полотняный мешок, и я перестала видеть, что творится вокруг. Вдыхая пыльный запах мешковины, я шептала без остановки:

– Мама… Помоги нам…

Велимир начал читать текст на старославянском. Я разбирала некоторые слова, обращённые к Чернобогу: про жизнь и смерть. Потом кто-то подхватил меня на руки и положил на деревянные доски стола. Руки и ноги привязали к столу несколько проворных рук. Через плотную ткань я почувствовала приторный цветочный аромат, резко ударивший в ноздри. А также тошнотворный запах сырого мяса.

– Мама, помоги мне и моей девочке! – закричала я.

Люди, сидевшие за столом, принялись петь. Слова текли мягко и плавно, словно хотели усыпить меня. Нестройный хор голосов вскоре сложился в единую мелодию.

Голос Велимира сначала слышался далеко, а потом стал ближе. Он стоял прямо надо мной и читал, повышая голос, постепенно переходя на крик. Слова его были наполнены страстью и отчаянием, они звенели у меня в ушах. Велимир призывал Чернобога принять его дары и дать ему вечную жизнь.

А потом я услышала душераздирающий крик моей дочери, и сердце бешено забилось от ужаса, охватившего всю меня. Я задергалась всем телом, пытаясь избавиться от верёвок, но не могла, тело билось в бесполезных конвульсиях. Я набрала воздуха в легкие и закричала, что было сил:

– Мамаааа! Мамаааа! Помоги мне!

Я кричала так, что в конце концов голос сорвался. Я редко молилась нашим богам, да и никаким языческим богам вообще, не знала заклинаний, но сейчас я готова была поверить в то, что чудеса существуют, добро всемогуще, а природа способна помогать тем, кто открывает ей свое сердце. Глубоко вздохнув, я стала шептать:

– Матушка-природа. Услышь меня и помоги. Я Ассира, дочь Пророчицы Всемилы. Помоги мне пресечь зло, которое вот-вот произойдет со мной и с моим ребёнком. Помоги мне, матушка-природа.

Плач Всемилы не прекращался. От боли, которая рвала душу на части, от этой страшной безысходности, я впивалась ногтями в деревянные доски жертвенника и скребла их, загоняя острые занозы в мягкую плоть.

– Матушка-природа, помоги, они не ведают, что творят. Тщеславие и несбыточные мечты помутили их разум.

Пение становилось громче, слова перемешивались, сливались в однообразный заунывный вой. Всемила кричала где-то справа от меня, душа разрывалась на тысячу частей.

– Мама… Помоги моей девочке. Я готова умереть прямо сейчас, но сохрани её жизнь, молю!

Вдруг на поляне кто-то истошно завопил, пение прервалось и вокруг началась какая-то суета. Я замерла от страха, слыша, как люди-звери повскакивали со своих мест, что-то крича. Я не могла разобрать слов. С ужасом я поняла, что не слышу больше плача Всемилы.

«Её убили, разорвали эти дикари», – мысли огненными вспышками взрывали воспалённый мозг. Мне казалось ещё немного, и я выйду из собственного тела и уничтожу всех вокруг, словно тот Змей, в которого все они верят.

И тут кто-то вскочил на стол, сорвал с моей головы мешок. Свет ослепил меня, я зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что чёрные птицы и грозовые тучи затянули небо. Всё вокруг вмиг потемнело, то тут, то там небо рассекали яркие молнии. И вот уже оглушительный раскат грома сотряс небо и землю.

В этой сумасшедшей круговерти надо мной стоял Ярослав с кинжалом в руках. Он быстро-быстро шевелил губами, читая наизусть выученную старославянскую молитву. В этой молитве я услышала произнесённое им слово «ассира». Моё имя, сила. Я, как сумасшедшая, громко расхохоталась.

– Ассира? Какой же ты дурак, Ярослав! – зло закричала я. – Мне жаль тебя! Ты подчиняешься спятившему старику, а вся твоя сила – это кулаки, которыми ты только и можешь что бить слабых. Нет в тебе ни капли ассиры, и никогда не будет!

Я хохотала как безумная. Рыжие волосы взлетали от сильного ветра. Ярослав сбился, злобно глянул на меня и отвёл глаза в сторону. Потом повторил последнее предложение снова и занёс клинок высоко над своей головой.